Плюхнусь в шелковицу в белом костюме,
чтоб штабеля замороженных мумий
вздрогнули, как при пожаре.
Каждое утро здесь парни в экстазе
мажут друг другу наплечники грязью,
толком не соображая,
что фараоны в отсутствие камер
весело пляшут, шурша веерками.

Это не Тутмос елеем нагадил
и не паноптикум, вышитый гладью
для сервировки банкетов.
Это моя белоснежная зависть
к духам, что в эту затею ввязались:
рай мне давно фиолетов,
а вот такие подземные пляски
чуть динамичнее киевской Пасхи.

Мир не изменится от неприличных
татуировок моих шелковичных -
просто расширятся рамки
дел, недостойных козлиного штрафа
(всё же не шансы сбежать с батискафа
к истосковавшейся мамке).
Взвейтесь дымами, туманные соли!
Даром рождён я средь квакеров, что ли?

Встанут чернобыльцы, вымрут берлинцы:
мощный эффект собирающей линзы
от электронной указки,
пущенной мною сквозь яблоко глаза,
плюс термовзрыва синхронная фаза -
будут вам те ещё пляски
братьев... А что, в девятнадцать законно
сделали мумией Тутанхамона?