Будни давят всей массой веса. На сердце – грыжа.
А любимая Джейн упреки твердит, как мантру…
И не все ли равно, какая весна в Париже
И какие картины пишутся на Монмартре?

Будто нежная балерина, тоска, на пуантах
Поднимаясь все выше, рвется из тьмы к рассвету.
И не все ли равно, какие в Париже франты
И какие для них показывают балеты?

Может, эта «любовь к свободе» и есть в Алжире,
Среди шумных базаров, в колониальной давке,
Но не вымерло рабство в нашем имперском мире,
Где бордо заменяет кислый шмурдяк молдавский.

Где тинэйджеры жрут под пиво свои фисташки,
Где по телу души либидо скользит медузой…

А любимая Джейн, – как та его дрянь, Наташка, –
Не сегодня, так завтра выскочит за француза.
                                                                      6 мая