Так часто бывает. В минуту триумфа,
как лев одолев и врагов,  и преграды,
я вдруг становлюсь бесконечно несчастным
и думаю горько, под крики «ура»,
что лучше бы нынче я  в доме у дамы
(прекрасной, естественно) пел серенады.
А дальше – объятия, вздохи, лобзанья,
одежд опадание, еt cetеra.

Но часто бывает и так, что в разгаре
свидания, руку снимая с колена
красавицы, я воспаряю душою
от радостей плоти в иные края.
И думаю: Ах, в это время я мог бы
раскрашивать Божий набросок Вселенной,
и гроздьями самые вкусные ноты
и рифмы таскать из  костра бытия.

Но вскоре  измученный музами разум
обратно влечёт меня в гущу событий,
туда, где гуляют прекрасные дамы
и запах победы витает хмельной.
Я спутник без рации. Я существую
кружа по ирра-циональной орбите,
устроенной так, что в любой её точке
я к жизни повёрнут не той стороной.

И есть подозрение, что по идее
Создателя,  во временах параллельных
и разных я должен был одновременно
жить множество жизней,  как будто одну.
Иначе откуда бы знал я про вечность?
О чём тосковал бы в скитаньях бесцельных?
Куда бы на крыльях летал сновидений,
в какую реальность, в какую страну?

Я верю – тот  замысел был безупречен.
И знаю, что розу и солнце в зените,
и жемчуг морской Бог придумал на небе
и там же,   на небе, да,  именно там,
в расчёты фатальная вкралась ошибка
и жизней моих параллельные нити
смешались в клубок, в лабиринт и похоже,
что  время  - Тезей в нём. А я  - Минотавр.

P.S.  «Утреннее солнце играло на бронзовом мече.
На нем уже не осталось крови.
— Поверишь ли, Ариадна? — сказал Тезей. —
Минотавр почти не сопротивлялся.»

Х. Л. Б.