Нильский ил под периной Байкала.
Синтез вялый, небрежный
в груди автоклава.
Затрапезный,
в портшезе, утиный паштет.
Я его на галеты намазал.
Эполет отряхнул и промазал,
в камер-юнкера. Благо – метель.
Томный ид под венозную просинь.
Встретить лета весеннего осень
и накрыть ее шубой зимы.
Пусть нагреется.
Видимо мы
не учли важный фактор влияния,
экзотичный кунштюк мироздания.
Мистер Джекилл ,
я – доктор Ваш, Фрейд!
Ликтор гнется под тяжестью фаший.
Лабрис тупится.
Милостью Вашей
ас плывет мимо зева казны.
Выи потны, ланиты грязны.
Что же делать порой лихолетья?
Войти поступью бравой в каретник.
Тьму рассеять ударом хлыста.  
Чтобы стало всем ясно –
пуста позлащенная Феба двуколка.
И Арахны погнутой иголке
не тягаться с доспехом Паллады.
В завершенье тирольской рулады
просыпается первый петух
и тревожит измученный слух.
Нильский ил под периной  Байкала
оконтурив зарю с лентой алой,
свив спирали, уходит в забой.  
А мне трефу дрянную крыть нечем
и, вконец свою суть изувечив,
абсорбирую чачу с боржомом,
и встаю на посту с заряженным
бекасиною дробью мослом.
А не то, вмиг в отставку, на слом.