Сырость  осени.  Наполовину
жизнь  прошла,  как  ее  ни  крути,
оборвался  шнурок  пуповины,
и  простуда  клокочет  в  груди.

Это  время,  когда  для  подсчета -
как  цыплят - и  грехов,  и  заслуг,
за  спиною  невидимый  кто-то
окликает  по  имени  вслух.

Обернешься  и  видишь:  пустынный
дворик,  лет  перечеркнутый  строй,
да  ночной  маячок  магазина
вифлеемскою  светит  звездой.

И,  прикуривая  сигарету,
замечаешь:  за  ветви  сосны
зацепился  и  треплется  ветром
полинявший  обломок  луны.