Киевской контркультуре посвящается

Архаика: ничего на земле не умерло.
Волки, как волки: тату, ирокезы с дрэдами
И ганжа… Они – из стаи: наглые, умные.
Их предали все. Они никого не предали.

Пестря ярлыками «аликов» или «нариков»,
Жить больно – больнее, чем за больным ухаживать…
Их закабалила собственная анархия
Сильнее, чем недобитое ими ханжество.

А ты – их король. Их каган. Пахан их воинства.
Тебе невтерпеж нахрапом на трон посвататься.
Гулять, так гулять! Ведь это же – твоя вольница.
Казнить, так казнить! Ведь это же – твоя свастика.

Но мало тебе боев, барабанов, факелов,
Телячьего их восторга, инстинкта стадного:
Ты жаждешь персидской крали – как сатисфакции,
Положенной лишь на самой последней стадии.

В эпоху, когда скелеты духовных сталкеров,
Травой обожравшись, жирными стали клушами,
Ты в круг меня, на съедение им выталкиваешь:
«Жена моя выступает! Подонки, слушайте!»

Все это было похоже на клип из «ящика».
Луна над Днепром галдела, как баба пьяная.
Меня окружили панки, бродяги, ящуры
И впились в меня глазами, словно пиявками.

Бог в помощь! Сколоты в колокол били около…
Я слышала их архангелов речь прекрасную…
Меня фиг сломаешь: я – королева соколов.
Дуэль, так дуэль, коль вотчины у нас – разные.

Две – силы. Две – воли. Всяк – со своими клонами.
Два – духа. Два – птаха. Всяк – со своими далями.
Король мне сказал: «Не делай из себя клоуна.
Кого удивить ты хочешь своим страданием?»

Хрипела Гора Подолом, как полем выжженным –
Владимир Великий, сделай мне сына-цезаря…
И я им сказала: «Как же я ненавижу вас!»
И кто-то ответил: «Рифму гони, принцесса, бля!»

И я начала читать с безрассудством спящего,
И небо рвануло словом, как речка лопастью,
И дрогнула, оступившись, толпа вопящая,
И судорожно, неистово мне захлопала.

А после все стихло. Вой захлебнулся слабостью.
Остались лишь рты, что руку мою слюнявили…
Уж лучше б меня убили, чем эта слава-дрянь,
Любовником ненасытным опять обнявшая!

Король, ты доволен, как я справилась с ГОСами?
Похлеще, чем Ярославна-княжна с Путивлями?
Я – тоже волчица, только в стае у Господа:
Языческие законы мне опротивели.

Осталось в мобильном карту сменить дебильную.
Долги подсчитать и флюгер заделать флагами.
Ты слышишь? Мы расстаемся, зверек любимый мой!
Ты – с ними. Я – с теми. Два параллельных лагеря.
                               
Я ввысь ухожу, к дымам над бездомной Скинией:
Один на один побыть со святыми мощами…
                                   ___

Смотрю: ты, как инок, возле Софии Киевской
Стоишь на коленях, плачешь и Богу молишься.
                                                               
                                                                                      1 мая 2010 г.