Он спал и видел сон, что он живёт
на тихой улице, на третьем этаже
родного дома с видом из окна
на купол церкви. Выставив живот
с сестрою нерождённою, уже
покойная, к окну прильнула мать
знаменьем воскресения полна…

А рядом, в желтизне обвислых штор,
сидит отец, умолкнувший давно,
поэтому молчание ему,
наверное, к лицу. Глядит в упор
его невидящий зрачок. Ему дано
(с рождения слепая благодать)
узреть у ночи в профиле сурьму…

Он спал, и видел нос игривой Фру.
В штанины тычась, таксочка звала
его гулять. Охотничий азарт
холодный нос расплющит поутру
колёсами несущегося зла,
и будет он от шкуры убегать
и снова ненавидеть месяц март…

Он уходил весною… Он не знал,
что дважды в ту же реку не войти.
Сусальным золотом размажет по окну
виденье купола заплёванный вокзал,
и заскрипит изогнутый настил
моста над полотном путей. Опять
из тысячи он выберет одну

дорогу кольцевую в никуда,
на верхней полке свой рюкзак прижмёт
и будет спать… Как много лет назад,
в том марте, в тот четверг, когда
он спал и видел сон, что он живёт…