Возникнуть вот так, прихотливо, непрошенно,
И в дверь — через годы — стучать своевольно…
Умчавший когда-то дорогой окольной, —
Зачем воскрешать меня новою болью,
Летучим транзитом поминок по прошлому?

Всё то, что во мне и не знало забвения,
Рвалось — не спасали сердечные шлюзы —
От собственной нежности нету спасения:
У логики разума — слабые звенья
Пред силой последних блаженных иллюзий.


В солёной ли участи, в муке ли крестной
Той памятью-верой как Богом хранима,
Звучавшей органною мессой воскресной… —
Я ею спасалась, держалась над бездной
В минуты отчаяний невыносимых.

В замёрзшем стекле безнадёги — проталиной
Несказанность слов и ненужная верность…
Не смея окликнуть родное и дальнее,
Незримою цепью к тебе прикандалена,
Я знала: тебе не по силам надмерность.

…Тот, прежний, с пронзительной
                                                          чуткостью  раннею,
Быть может, таким и остался б, когда бы
Ты, данное Богом, сердечное знание
В себе не увечил с упрямым старанием,
Казаться стыдясь уязвимым и слабым.

Лишь видишься прежним, но с болью стократною
Догадка в смятении неизречённом:
Твоё понимание — быль невозвратная...,
Ты за здравомыслие платишь утратами,
Смиряешься с властью химеры злачёной.

…Всё сталось, как сталось, зачем же ты,
                                                                   что же ты,
Объятьем на миг обжигаешь как будто,
Когда без тебя время начерно прожито?
…Ты можешь и впредь обо мне не тревожиться,
Как невозмутимо-рассудочный Будда.