Анне Р. тридцать пять, она сочиняет историю о девушке из провинции, которая приехала в Москву, устроилась мыть полы в больнице, подарила почку нуждающимся, чтобы всё это воплотить, нужен какой-то особенно мощный транквилизатор, но он еще не изобретен, возьмите пробы, я буду следить день и ночь, что-то должно случиться. Я ничего не ела вторые сутки, у моего мишутки отвалилась ресница, я думаю - он съедобен и мы всегда поедаем тех, кто нас приручил. Слушайте, Анна, это история на пятьсот серий, на миллион салатов, а вы купили картошку фри и рады так несказанно, как будто все проблемы отсутствия экзистенции тут же и решены. Ну и что, были он и она, они никогда не встретились - вот основной сюжет, и приготовьте платки носовые - хватит смотреть Годара. А я подошла и сказала, что очень люблю подобное творчество, могла бы тоже писать такое, да как-то вот не сложилось, а можно взять что-нибудь на память, а фото, а пожеланье скорейших благ и что всё получится, что же вы так вот сразу. Сейчас уже третий день, мишутка сидит на столе и ест кукурузу, люблю "Бондюэль", говорит, никто ведь не даст мне больше семнадцати, научусь горловому пению или уйду в скиты с тобою под мышкой, тебя пронесу тайком, лежи под подушкой тихо, я скажу, что ты просто книга, забытая утром автором этих строк. Анне Р. тридцать пять, она знает о жизни всё – какой фасон полнит, как накладывать грим на проблемных участках кожи, чем заканчивать историю о девушке из провинции, у которой когда-то был талант или необоснованные притязания, но она еще не решила, будет ли хеппи-энд.