Налим надира породил икрину,
И покатил по нёбу синей льдины…

Под ней,
В зените,
Вызрела звенящим пылом,
К весне поспела плоть;
Повыперла,
       паршой одёжки сшелушив,
Авоськой ляг, над парными клыками каблука
                                         шуршит,
Повсюду чудятся раздвоенные…
                                          Хорошшши!
      От них прищУр
                     лучами вычурно червлён,
Перстами чёртушки крещён,
             В жар,
                    пых,
                         чих,
                  матом причащён
                         в половью веру;
Рубцуя вещий свищ-холеру,
                    Сцежу как пот соловых дней,
         И высижу строку
                                 как соту,
 Вдохну в трезвон,
          Жуя лениво медный стон зевоты…

На ссадинах тугих ветвей -
Медовый клей,
             слеза полей…

Лягушкин хор - мужские голоса,
Хибары крыша, как спина рожалой суки,
Прогнулась в сумраке…

На западе, калиной налитой,
За тучной вечера щекой,
                          кислит,
Стекая в темень за рекой
Посол налимий…

Ночное небо кроет соль,
И, вновь, позёмною губой,
    Возьмёт на пробу,
                На постой,
 Разбавя рыбный дух росой
             Луна,
Слюня траву в обманный иней…