ТРУДНОСТИ ИССЛЕДОВАНИЯ 2282
Если раньше исследовал строчкой,
направляя тирады в тебя,
то сейчас лишь любуюсь – как дочкой.
Нет греха за словечком «любя».
Помещаешься в строфы – лишь в целом.
Нет фрагментов. Прочь сюрреализм!
И душой хороша ты и телом –
как трепещущий «в Бахе» мелизм.
Я плыву в пиках волн всей палитры –
колебанием призрачных форм.
Партитурой стоишь на пюпитре,
но среда – как живой хлороформ…
Недоступна ты – в этом всё дело…
Я ж не стану этюд целовать…
Понимаешь, что душу задела!
Для отца твоего я ж – не зять...
Киев, 22.01.92. Правка 04.01.06
КРУГ 2283
Мне до смерти – как всем до рожденья –
то ли час, то ли вечность пути…
Безгранично ли стихотворенье?..
Круг замкнулся… Дорогу бути!
Камень к камню – соборное дело!
Постараюсь писать не вразброс.
Раз спираль нас скрутить захотела,
под запором словесный понос…
Лишь в безвременье времечко вечно.
Невозможно мой въезд исключить…
Я прошу Вас, живые, беспечно:
«Не умерьте входящему прыть!»
Киев, 22.01.92
ТУДА-СЮДА 2285
Я не насытился – обманем оба время!
Туда-сюда, потом сначала, как всегда…
Редеют волосы – всё ближе к небу темя.
В гигантском облаке свисает борода…
Взберусь по ней, держась за рифмы и колечки.
К истокам классики – к гегзаметру идей.
Всё начинается от женщин и от печки,
но от богов любые сущности людей.
Киев, 22.01.92
КВЕРХУ БРЮХОМ 2296
Перевернулось море Чёрное вверх дном…
Но это был всего лишь голос преисподней.
Глубинный сероводород – для рыб – Содом.
Все – кверху брюхом! Отпустить их – благородно.
Но всё равно ведь, как и девы, пропадут...
Мы их развесили в Затоке на шпагате.
Пускай подсушатся. Здесь крепость. Здесь редут…
Четыре метра есть у нас – в прибрежной хате.
Мы ж тоже вялимся в июле у воды.
На «Метеоре» катим в Белгород-Днестровский…
В лимане пресная вода. Жизнь – без беды.
На то и отпуск... Не мешай нам, Склифосовский…
Один колодец оказался питьевым…
Лишь тридцать метров ширина длиннющей стрелки…
Кто сотворил её? Великий Херувим?
Или всё те же – в миг утопленные – девки?!
Киев, 27.01.92. Правка 05.01.06
ТОЛСТОЕ СТЕКЛО 2299
В дверном стекле – свет ободряющего мира.
Но тополь мне колышет шёпотом: «Нельзя!»
Ну что ему моя издёрганная лира?!
Ушёл бы в сторону, чтоб знать – живу не зря!
Ведь я увижу, что за облаком – дорога,
вполне доступная не только всем богам…
Пусть понимают, что бредём к ним понемногу…
Нет, не от бреда у меня на сердце шрам…
От рук ласкающих, шевелятся листочки…
Вы не почувствовали местное тепло?..
Да, я лишь тлею… Но пора поставить точку.
От вспышки – жизнь спасло мне – толстое стекло.
Киев, 29.01.92
|
