Что-то было не так в той, измучившей Мастера, скрипке.
Он проснулся. Голодная ночь доедала свечу.
И опять чертежи и промеры, и поиск ошибки,
От которой хрипит инструмент, прислоненный к плечу.
Узловатые пальцы ощупали теплую деку,
Попытавшись найти перепад гениальной кривой,
Дабы скрипка его, подчиняясь руке человека,
Богом созданный мир освятила земной красотой.
Сколько раз он во сне слышал эти шафранные звуки!
Сколько лет наяву был мучительной тайной влеком!
Как уставшая девочка, скрипка просилась на руки
И, прижавшись к нему, лопотала густым шепотком.
Он усердно молился, у Бога ища откровенья,
Признавая Гармонию центром Вселенских забот,
И желал одного, и для скрипки просил исцеленья,
Чтоб запела она, выплетая узоры из нот.
Он испробовал все. Даже больше. Но надо признаться,
Не почувствовал тонкий единственно верный момент.
Посмотрел на нее и погладил: "Пора расставаться.
Может, кто-то иной изготовит другой инструмент".
Самым острым ножом он проткнет неподатливость деки
И уставшее сердце - не принятый музыкой дар.
Но рука отскочила, со скрипкой прощаясь навеки,
Нанося ей повторно отчаянный, жесткий удар.
Что за стон из-под струн, преисполненный страсти и муки?
"Скрипка, девочка, ты ли вместила все краски Земли?!"
И протягивал Мастер впервые дрожащие руки,
А у прорези в деке соленые звезды текли.