Родила тебя в пустыне
    я не зря.
    Потому что нет в помине
    в ней царя.

    В ней искать тебя напрасно.
    В ней зимой
    стужи больше, чем пространства
    в ней самой.

    У одних -- игрушки, мячик,
    дом высок.
    У тебя для игр ребячьих
    -- весь песок.

    Привыкай, сынок, к пустыне
    как к судьбе.
    Где б ты ни был, жить отныне
    в ней тебе.

    Я тебя кормила грудью.
    А она
    приучила взгляд к безлюдью,
    им полна.

    Той звезде -- на расстояньи
    страшном -- в ней
    твоего чела сиянье,
    знать, видней.

    Привыкай, сынок, к пустыне,
    под ногой,
    окромя нее, твердыни
    нет другой.

    В ней судьба открыта взору.
    За версту
    в ней легко признаешь гору
    по кресту.

    Не людские, знать, в ней тропы!
    Велика
    и безлюдна она, чтобы
    шли века.

    Привыкай, сынок, к пустыне,
    как щепоть
    к ветру, чувствуя, что ты не
    только плоть.

    Привыкай жить с этой тайной:
    чувства те
    пригодятся, знать, в бескрайней
    пустоте.

    Не хужей она, чем эта:
    лишь длинней,
    и любовь к тебе -- примета
    места в ней.

    Привыкай к пустыне, милый,
    и к звезде,
    льющей свет с такою силой
    в ней везде,

    будто лампу жжет, о сыне
    в поздний час
    вспомнив, тот, кто сам в пустыне
    дольше нас.
1992