Одинокое дерево,
Словно мета утраты,
Бесприютно затеряно
У оврага на скате.
Забрели мы нечаянно
На вечерней прогулке,
Где смущают печалями
Дебри и закоулки,
Первый раз в эту сторону –
Оказалось два шага –
Над речными просторами
Зев глухого оврага
Тропка еле намечена,
Всюду дико и пусто.
И заслугою вечера –
Блажь отвесного спуска.
А навстречу – бескрылостью,
Обольщеньем притворным
И непрошеной милостью –
Силуэт этот черный.
Он последними листьями –
Предрешенная участь –
Осыпается истово,
Обнажаясь и мучась.
И на фоне излучины,
Подтверждением муки,
Перевиты и скручены
Веток тонкие руки.
Их резец чей-то выпилит
В темном небе коряво
Неизвестною литерой
Или вязью Корана.
Чтоб увидеть воочию
С наступлением срока
Это сосредоточие
Пауз, рифм и намеков.
Их послание краткое
Не осилишь с разбега.
То, что стало загадкою
И застыло до снега.
И порою предзимнею
Обновляется климат.
И холодными ливнями
Воздух дочиста вымыт.
Так что верить не хочется,
Дальним звукам внимая,
Что тропинка окончится
Там, где ходят трамваи.