Загорелый, как тропический джейран,
развалюсь я у бушующего моря.
Пусть мальчишки угоняют дельтаплан,
если силу ветровея переспорят.

Вволю выплакав раскатистую мощь,
из динамика объявит бас тягучий,
что разыскивает принца дальних рощ
пеший Коська с костылём на всякий случай.

Будут грозы щекотать дырявый зонт,
пролетарской сфабрикованный артелью;
зорьку раннюю проглотит мастодонт
и накроет топчаны зловещей тенью.

Коська думает, что будет буриме,
городки, пионербол и велогонки,
только скорбным запоздалым резюме
взмоет к солнышку дымок бензоколонки.

Я разлягусь на ракушечном ковре -
подрумяненный, ка корочка на пицце;
не дождусь твоих шагов - так мошкаре
дам возможность сочной кровью поживиться.

Вертолёт с кошачьей мордой промелькнёт
старомодно кашетированным кадром -
это в нём сидит затравленный пилот
с лёгкой ранкой вместо лоцманской кокарды.

Много гадости впитал в себя пустырь:
хриплый кашель ноября и насморк марта...
Вот и Коська обронил сюда костыль,
где от принца дальних рощ осталась мантра.

Он же весь свой стихотворный урожай
посвящал тебе, разбойнику, без повода!
А теперь ты сам как хочешь понимай,
почему над ним вовсю роятся оводы.