Вот и вы, кедрограды таёжных земель,
где от тонких корней отвалились маслята.
Кто надумал сопутствовать этой зиме -
всё равно: дед Мороз или бабушка Слякоть.

После ссоры природы с настырным Кремлём
камышами зарос юных ленинцев лагерь,
и прочнейшим болтом к небесам прикреплён
Вездесущий, Всесильный, Святейший, Всеблагий.

Не подумайте - я не приветствую грех:
просто юность пришла в состояние комы.
Не успел доползти лишь до нескольких вех
в те года, когда были другие законы.

Самокат искрошился почти на корню...
Впрочем, он для меня - что очки для Мартышки,
и по рыхлому снегу простую лыжню
не могу проложить без хрипящей одышки.

Между солнцем и бездной, мурлыча мотив,
чей-то катер скользил по волнистому пуншу
и меня вдохновлял на каскад перспектив,
но - не вовремя сверг я свою опекуншу.

Всё же сверг - и такой зазвучал полонез
в честь носка, что заштопал я без гувернантки!
День стемнел. Тут и Бог в конституцию влез,
дабы тех, кто не стелется, мучать с изнанки.

Лагерь цвёл - а теперь что-то вьют ястреба
на макушке вождя, на трухлявой трибуне...
Улетучился рай; только блеск jоjоbа
кое-где проступал в предзакатном шампуне.

Что ж, судьбина, диктуй свой контракт - я готов
под мечетью очнуться в объятиях гипса,
лишь бы дуб накануне медвежьих снегов
не ронял на меня несъедобные чипсы.