Вот так по городу ходит боль,
И вас коснется еще струя
Глухого, стриженного под ноль
Их беспризорного бытия.

Их жребий брошен, и вместе с тем,
Они шагают, порой смеясь,
Они привносят инакий темп
И нарочитых одежек грязь.

Пока их детство еще в пути,
Еще их просьбы невинны, но
Отсюда где-то годам к пяти
Уже другое, увы, кино.

Клок жизни выхватит, кто не трус.
И в этой странной и злой игре
Они узнают приятный вкус
Карманов ваших и дочерей.

Узнают жизней, чужих, тщету,
И проволку, и табак – всерьез:
Одни по эту, а те – по ту.
А лучший так и остался бос.

А воздух этот – опасный газ.
А мне такое под нос пшено:
Что злая рвань лишена Богатств,
Как и богатству предрешено.