А принцесса Микоки, согласно ранжиру, –
как-никак, продолжение знатного рода.

Пашет кроткий король. С ним когда-то дружила
половина князей (вроде даже до гроба).
Трансформация жизни по матричной схеме
понесёт короля метеором сквозь склоки...
Весь налог адресован родившейся в шлеме
и кевларовых брюках принцессе Микоки.

Едут крыши у глав арбитражных судилищ:
дилетант в конституцию вносит поправки,
да такие, что бычьим умом не осилишь,
а писательским – только при помощи травки.
Подрастает принцесса Микоки на фоне
снизошедших до статуса хиппи соседей –
одиноких мальков коматозной чехони
во франчайзинге вяленной заживо сельди.

Короля, что давно перестал быть козырным,
заедает инфляция видимой гранью.
Даже сетует местная пресса зазывно,
что искусственно доллар привязан к юаню.
Королева красива. Шесть версий инцеста
в репортёрской среде уже стали сквозными.
Протестантские регенты славят принцессу,
повторяя её неудобное имя.

...Отскандалившей маме седая Микоки
ставит в банку четыре дешёвых нарцисса.
У детей венеричка, у внуков – заскоки;
напилась бы, да водка не стоит акциза.
Этот фарс королю – словно медная сдача
при покупке овечьих кишок и сычуга.

Не мешайте величеству: он только начал
ферментировать чувства забытого друга.