Все чаще задумываюсь: почему нынче, при таком большом количестве квалифицированных стихотворцев, - так мало тех, чьи строки способны задеть мою искушенную читательскую душу? И чья в том вина – может, моя?
А те немногие, что задевают и остаются занозой в сердце и памяти, - чем они берут?
Не знаю, как вам, но мне в современной поэзии интересно, когда за искусными (само собой) текстами - вижу неординарную личность и судьбу, к тому же, в контексте нашего неповторимого времени и в неизбежном конфликте с реальностью. Мне интересна ярко индивидуальная манера видения и воплощения пережитого в образе и слове. Интересны не перепевы и повторы, не имитация, а настоящее, первородное.
Именно поэтому давно слежу за творчеством Татьяны Аиновой и всякий раз радуюсь ее нечастым публикациям. Знаю, что получу дозу высокого лирического напряжения – интеллектуальную и душевную подпитку, наслаждение звукописью и богатыми слоистыми смыслами, изысканное послевкусие, порой терпкое и горьковатое, но всегда честное.
Татьяна Аинова — поэт по сути. Она могла бы и не писать стихов (если бы могла таить в себе неизреченное) – все равно она поэт. По образному восприятию мира, избирательному видению и слышанию, наложенным на внутреннее, присущее ей одной, чувствование, переплетающееся с запомненным, в такт дыханию и сердцебиению…
То, что она успевает искусно воплотить в слове, - крохотная часть бесконечного вглубь и вширь мира, ее мира, так отличающегося от обыденного, общего, одного на всех. Многоцветного и полифоничного, то искрящегося, то играющего полутонами, в котором явь мистична, фантазии материализуются, а паузы порой более значимы, чем слова и ноты, где «микро» и «макро» легко меняются местами, а тело и душа – то сливаются в гармонии, то разлетаются вдрызг.
Нам удалось ступить на ее тайные тропы, краешком глаза заглянуть в эту дивную вселенную: как бы подсмотреть «в замочные скважины звёзд чудеса Господни», подслушать мысленные (сама с собой) диалоги и монологи, порой безжалостно исповедальные – и потому целебные, когда их на себя примеряешь.  
Повторюсь, Татьяна Аинова могла бы и не записывать все это «в виде стихов». Но тогда мы не имели бы возможности душевно обогатиться ее внутренним опытом, примерить на себя терзания ее лирической героини - по-подростковому беспощадной и по-взрослому снисходительной к себе и ближним.
Не хочется цитировать, как это обычно принято. Вы дошли до послесловия – надо полагать, взяли на себя труд прочитать эту весомую книгу. Значит, неизбежно в вашу память запали строки и образы, резонирующие с вашим настроем и образом мыслей. Надо ли навязывать  свои предпочтения?
Да и, честно говоря, жаль вырывать из контекста фразы и строки. Тем более что поэтесса не склонна запечатывать текущее мгновение в каменный афоризм, чтобы оно «обрело совершенство гранита». Ей более свойственно наслаждаться текучестью длящегося мгновения, и она умеет искусно донести до нас выхваченные из жизни «стоп-кадры», в которых, как это ни парадоксально, царит движение. Вот, к примеру, как здесь: «мотылька трепыханье и арка борзой в перелетном прыжке с парапета...».
Эту книгу надо читать вдумчиво. Ход мысли поэтессы нередко замысловат, и не каждому удастся с ходу оценить красоту игры – слов, парадоксов, смыслов.
Многослойная развернутая метафора «Памяти эпохи Рыб», открывающая книгу,  -  хороший стартовый толчок читателю. Это стихотворение как бы настраивает масштаб и угол зрения, дает представление и о творческой манере Татьяны Аиновой, и о глубине ее поиска, и о том, каково это - быть поэтом в эпоху слома эпох. Можно было бы «надмирным взором» обозревать происходящее, аналитическим умом математика просчитывать варианты будущего…
Но сердце-то любящее болит – и о рыбах, и о птицах, и о людях, и о родном Киеве.
Владимир Пучков,
заслуженный журналист Украины, поэт, лауреат литературных премий им. Николая Ушакова, "Планета поэта" им. Леонида Вышеславского, Международной премии им. Арсения и Андрея Тарковских, лауреат Волошинского фестиваля, обладатель приза "Король поэтов" фестиваля "Пушкинская осень в Одессе".