В марте нынешнего года известный русский поэт, прозаик, литературный критик, публицист, наставник творческой молодежи Кирилл Ковальджи отметил свой 80-летний юбилей. Крымские писатели присоединяются к поздравлениям и желают юбиляру здоровья, новых творческих свершений и бесконечной радости бытия. Кирилл Владимирович любезно согласился ответить на вопросы корреспондентов газеты "Литературный Крым".

Кирилл Владимирович Ковальджи родился 14 марта 1930 г. в бессарабском селе Ташлык (теперь Одесская область). Окончил в 1954 г. московский Литературный институт им. А. М. Горького. Работал журналистом в Кишиневе (Молдавия). Там же выпустил первый сборник стихотворений «Испытание» (1955 г.), был принят в члены Союза писателей (1956 г.), избран членом правления и председателем русской секции СП МССР. Затем последовали поэтические сборники «Лирика» (1956), «Разговор с любимой» (1959), «Человек моего поколения» (1961), «Стихи» (1963), «Испытание любви» (1975). В 1959 году К. Ковальджи был направлен на работу в Москву консультантом при Правлении СП СССР. Работал ответственным редактором журнала «Произведения и мнения», зав. отделом в журналах «Литературное обозрение», «Юность», главным редактором издательства «Московский рабочий», в настоящее время – руководитель программы интернет-журнала «Пролог» для молодых писателей России (Фонд СЭИП). Автор ряда сборников стихотворений, из недавних – «Книга лирики» (1993), «Невидимый порог» (1999), «Тебе. До востребования» (2002), «Зерна» (2005). "Избранное" (изд. "Время" 2007), "Литературное досье. Кирилл Ковальджи" ("Гумманитарий", 2010)Как прозаик Кирилл Ковальджи является автором ряда рассказов, повести «Пять точек на карте» (1965), романа «Лиманские истории» (1970) – его новое дополненное издание, вышедшее под названием «Свеча на сквозняке» (1996), выдвигалось на соискание Государственной премии России. В 2003 году вышел однотомник новых произведений прозы, стихотворений и переводов «Обратный отсчет». Стихи и проза Кирилла Ковальджи переводились на ряд европейских языков, выходили отдельные издания в Болгарии, Румынии, Польше. Лауреат литературной премии Союза писателей Москвы «Венец» (2000). Награжден медалями СССР, Румынии и Молдавии. Около двух десятилетий руководил поэтической студией, читал лекции и вел творческие семинары в Литературном институте. Руководитель Литературного клуба при Фонде СЭИП. Переводчик поэзии и прозы румынских и молдавских писателей, критик, публицист. Секретарь Союза писателей Москвы, член русского Пен-центра.

– Как поэт Вы известны уже давно. В юности наши родители читали Ваши стихи в «Юности», и не только. А когда вообще все началось? Помните ли Вы, в каком возрасте написали свое первое стихотворение и что было к этому толчком?

– Лет в семь я вдруг сочинил стихотворение про котёнка (по-румынски, я ведь родился в румынской Бессарабии и был отдан в румынскую школу). Взрослым понравилось, я даже читал его перед соучениками в день окончания первого класса. И мне тут же захотелось написать еще что-нибудь. Новых мыслей не оказалось, и я просто заменил котенка щенком. И до сих пор помню смущенное выражение лица родителей…

– Когда вы поняли, что хотите быть поэтом? Что значит для вас понятие «поэт»? Это профессия, к которой надо относиться со всей серьезностью, или развлечение, хобби для свободного времени?

– К концу десятого класса. К тому времени сочинил более трехсот стихотворений. Однако я  считал себя не поэтом, а просто пишущим стихи. Сочинялось легко и свободно… Я чувствовал, что вообще литература – это что-то моё. Жизненные события переживались непосредственно и… литературно. Не профессия, а способ существования.

– Читая интервью с Вами, а также Ваши стихи, можно понять, что творчество доставляет Вам огромную радость. Как Вам удалось не потерять это чувство за столько лет? Если сейчас бывает, что молодые поэты лишаются  его за 3-5 лет литературной жизни…

– Способ существования – этим всё сказано. Я – изначально существо литературное. Мне всегда казалось, что происходящее со мной имеет какое-то значение, что на меня кто-то смотрит. Это удерживало от дурных поступков и понуждало отчитываться на листе бумаги.

– А все-таки, что Вам приятнее в поэзии: сам процесс создания стихотворения или конечный результат? Иногда, выйдя из состояния вдохновения, поэты смотрят на свое творение и удивляются: это я сочинил? У Вас такое было? Если да, то не считаете ли Вы, что в состоянии вдохновения стихотворения создает не автор, а Кто-то посредством его? Есть такой термин – «самостихосложение». То есть стихотворение само создает себя посредством автора. Близко ли Вам это понятие?

– Когда как. Но часто радует и сочинительство, и результат. Иногда удивляюсь: откуда что взялось? К чувству «диктует кто-то» отношусь осторожно, потому что уж больно часто оно посещает убежденных графоманов. …Ребенок «сам» делается во чреве матери. А поэт – еще и создатель, лепит свой мир и населяет его, как мини-бог…

– В настоящее время в коллективном сознании поэтов идет процесс десакрализации творчества. Модно считать, что никто ничего тебе не диктует, и что в процессе творчества нет ничего «святого», а это просто нечто, подобное алькогольно-наркотическому или любовному опьянению, результат действия гормонов. Что Вы думаете по этому поводу?


– Десакрализация? Совсем не ново. Перечитайте «Как делать стихи» Маяковского. Апология утилитарного ремесла, написанная гениально одарённым юношей. Но действительно: процесс творчества – и высокая тайна, и грубая работа. Даже икона не создается из молитв…

– Что Вы считаете наиболее значительным из созданного Вами? Поэзия, проза,  критика? Какое у Вас самое любимое, родное (наболевшее, выстраданное) Ваше произведение?

– Выпустил немало книжек, люблю три: «Избранное» (2007), роман «Свеча на сквозняке» (1996) и «Обратный отсчёт» (эссе, стихи, переводы. 2003)

– Были ли какие-то встречи в Вашей жизни, которые серьезно повлияли на Ваше творчество, выбор литературного пути, дали толчок к внутреннему развитию?  

– Скорей всего, не я выбрал, а литература меня выбрала… А толчок был простой: влюбленность в соученицу, которая тоже писала стихи! Она со временем перестала, а я не мог остановиться…

– ХХ век был  бурным не только в историческом, но и в литературном смысле. Насколько мы знаем из Вашей биографии, Вы в этом бурном море были не только на плаву, но даже во многих случаях и у руля. Какие события прошлого века Вы считаете наиболее значимыми для литературного процесса? Как они повлияли на Вас, что Вы чувствовали тогда?

– Я всегда старался не зависеть от литературного заработка, потому служил: работал журналистом, редактором, консультантом, преподавателем, даже начальником… И сохранял независимость поэтического «я».  Самыми значимыми для меня (для творчества) всегда были два чувства: любовь к женщине и жгучий интерес к современной истории… Я же до 14-и лет четырежды менял страну, язык, фронт дважды проходил «через меня»…

– Закономерный вопрос: кого из авторов ХХ века Вы считаете наиболее знаковыми (в поэзии и прозе)?

– Ничего оригинального не скажу. Блок и Гумилев, Ахматова и Цветаева, Мандельштам и Пастернак, Маяковский и Есенин и т. д. Вплоть до Бродского. Из нерусских: Тудор Аргези, Никита Стэнеску, Рильке, Лорка… А в прозе: Чехов, Бабель, Булгаков и т.д. Вплоть до позднего Катаева. Из нерусских: Томас Манн, Маркес, Борхес, Гессе…

– Лучшее – в Вашем понимании – произведение литературы ХХ века? Хотелось бы получить два варианта ответа: а) объективный взгляд – действительно лучшее произведение; б) «лучшее для меня» –  Ваше любимое произведение. Если не секрет, почему оно стало таковым?

– Очень трудно выделить что-то одно… Лучшей горы не бывает. Отвечу косвенно, нелитературно: для меня наибольшим потрясением был Феллини «8 с ½». Гениальный симбиоз реальности, сновидений, воспоминаний, иллюзий…

– Парадоксально задавать Вам вопрос, есть ли будущее у поэзии в наше время. Если бы его не было, Вы бы не отдавали столько времени литературным студиям, обучению и продвижению творческой молодежи. Поэтому вопрос поставим так: как Вы считаете, как должна развиваться и завоевывать значимость в обществе поэзия:  ее «спасет» появления нового гения, Пушкина XXI века, которого весь мир признает безоговорочно – и тем признает поэзию на широком уровне, – или же она должна распространять свое влияние на умы за счет увеличения количества хороших поэтов в общей человеческой массе? Или же ей достойнее оставаться камерным искусством для избранных?

– Будут два уровня. Для избранных (типа Мандельштам и Рильке) и для  «народа» (типа Есенина и Высоцкого). Не верю, что новый гений-поэт потрясет мир. Поэзия потрясает не мир, а человека. Кстати, никто никого не признает безоговорочно. Бедному Пушкину сколько доставалось от Писарева, Сологуба, сегодня – от Кедрова… Поэзия – как магнит: из мусора вытягивает то, что может притягиваться.  

– О Вас пишут, что «многие поэтические биографии начинались с него». Когда Вы начали заниматься поддержкой и продвижением талантливой молодежи, и что Вас к этому подтолкнуло?

– В 24 года я, выпускник Литинститута, приехал в Кишинёв и сразу при газете «Молодёжь Молдавии» затеял литобъединение. Я стал «просвещать» туземцев.  Мне это понравилось (и им). С тех пор при каждом удобном случае я возобновлял подобную деятельность. Чувствовал, что я востребован, что могу чем-то поделиться с младшими… Но не лидировал и был доволен, когда меня обгоняли. В конце концов, поэзия – не ипподром. Моё от меня не уйдёт,  не убудет, своё я всё равно скажу…

– Кого из своих учеников-студийцев Вы считаете своей наибольшей педагогической удачей? А есть такие, кто пришли к Вам уже сложившимися поэтами, которым Вы только помогли в популяризации?

– Талант нуждается не в учителе, а в питательной среде. Этому я и старался способствовать. Из этой среды вышли Иван Жданов, Нина Искренко, Алексей Парщиков, Александр Еременко, Евгений Бунимович, Юрий Арабов и многие другие. Думаю, они пришли ко мне уже сложившимися или почти сложившимися поэтами (перенасыщенный раствор, который нуждается лишь в толчке для кристаллизации!). Я, как мог, прибавлял им уверенности, потом пробивал  в печать (работал в журнале «Юность»).

– Какова, на Ваш взгляд, степень значимости обучения, наставничества в становлении поэта? Как Вы думаете, можно ли из абсолютного нуля вырастить кого-то более-менее интересного? Или все же что-то должно быть изначально?

– Роль наставничества невелика. Талант нуждается в оплодотворении, а это процесс не вполне рациональный. С нулем ни к чему возиться. А составлять стишки может научиться каждый – как играть на гитаре…

– Всем известно, что Вы были одним из основателей Форума молодых писателей России в Липках. Как Вы считаете, какова роль этого Форума в русскоязычном литературном процессе?

– Нет, основатель – Сергей Александрович Филатов. Я был только одним из первых руководителей мастер-класса… Форум и есть питательная среда. Десятки встреч, пересечений, столкновений, влияний. Очень полезно!

– В огромной России множество городов, а в каждом из них – толпы молодых поэтов. Как Вы считаете, литературный процесс России – это все они? Или же значимость имеет лишь происходящее в культурных столицах? На одном из мастер-классов Форума обсуждаемому автору было сказано: «Если Вы у себя дома звезда, это еще не значит, что Москва вас признает». Провинциальная литература – литература ли это вообще? По какому пути она должна идти: независимости от столичных мнений, существованию сама по себе, «варению в своем котле», – или же единственной целью ее бытия и развития должно быть стремление к тому, чтобы «Москва признала»?

– Большинство талантов рождается не в Москве! Но в провинциальных тусовках немало опасностей, сами знаете. Московское иерархическое признание условно. Оно временное, текучее. Вдруг в России становится слышен Чичибабин из Харькова, Блаженный из Минска, Кобенков из Иркутска, Рыжий из Екатеринбурга, я уже не говорю о Ближнем и Дальнем Зарубежье… Литературная ситуация непредсказуема. Ясно только одно: личность  должна упорно реализовываться по собственным законам, а не по велению столичной моды. Даже трагической ценой.

– Как Вы считаете, каковы перспективы развития русскоязычной литературы в странах СНГ, в частности, в Украине? Есть мнение, что русская литература Украины (как и других постсоветских государств) обречена, если она не будет ориентирована на российского издателя и читателя. Украине она не нужна, а России своих писателей девать некуда. Тупик?

– Украина (Киев, Одесса, Крым) всегда была одним из центров русской литературы (вслед за Москвой и Петербургом). И не оскудеет… Читательский кризис налицо. На Украине тоже душновато, положение драматическое. Но разве дело только в немедленном отклике? Кроме времени, есть еще Вечность. Ахматова писала «Реквием» не для премии…
Я думаю, что русская поэзия на Украине ощутимо плодотворна. Другое дело, что она плохо слышится в Москве. Но, во-первых, московские поэты сами плохо слышны, во-вторых, признание далеко не всегда приходит вовремя. Однако это не значит, что надо пассивно ждать. Будем стараться друг друга «пиарить». А то останется один Андрей Дементьев (общий тираж 500.000!)...
Русская литература едина. Реки с разных сторон должны дойти до моря – рано или поздно. Георгий Иванов, Ходасевич, Набоков, даже Бунин были как бы отрезаны от русской литературы. Ну, и что? Каждый должен делать свое дело. Рукописи не горят. Хотя у опоздания горький вкус…

– А теперь немного о личном. Есть ли, кроме поэзии и литературной работы, у Вас какие-нибудь интересные хобби? Как Вы отдыхаете? Известно, что Вы много путешествуете. Каково было Ваше самое сильное впечатление в поездках?


– Увлечений у меня больше, чем надо. Шахматы, фотография, нумизматика, филателия, философия, история, религия… Мой отдых – это переход от одного хобби к другому. Теперь ограничиваю себя (возраст!). Из всех путешествий – Африка и Париж.

– У такого трудолюбивого, продуктивного писателя, как Вы, должно быть огромное количество пока еще нереализованных задумок. Могли бы Вы поделиться или с читателями?

– Пощадите. Мне пошел 81-ый год. Что мне делать с моими задумками? Голова в порядке, но если бы тело подчинялось ей… Я все-таки малоизвестный писатель. Мечтаю еще найти читателей.

– И традиционно: Ваши пожелания читателям, молодым авторам и всем тем, кому небезразлично Ваше творчество.

–   А молодым авторам вполне серьезно желаю главного: быть верным себе. Будьте неповторимыми. Талантов много – личностей мало…


Беседовали Виктория АНФИМОВА, Марина МАТВЕЕВА.
Симферополь