Поэзия Крыма… При всем желании филологически конкретизировать это явление, невозможно превратить означающие его слова в литературоведческий термин. Определенно можно только сказать, что значение этого словосочетания куда шире геокультурной категории «поэзия региона». Регион – это рамки, границы, а о Крыме испокон веков говорили, что он суть весь мир в миниатюре – во всех отношениях.

Да, Крым – это «смесь», «переплетение», «взаимовлияние», и кажется, что речь идет только о собирательной, синтезирующей функции. Но, вобрав в себя многообразнейшие проявления мировых явлений и феноменов, Крым несет мощнейший потенциал отдачи вовне всего нового и неповторимого, что создалось внутри его довольно-таки закрытого, герметичного «сосуда». И это даже к лучшему, что герметичного – напиток, настаивающийся в нем, чище, выдержаннее, и куда сильнее не похож на другие.

Именно к поэзии Крыма более всего и применим последний образ. Несмотря на то, что красоты полуострова издавна привлекали к себе множество величайших поэтов всех времен и народов, несмотря на то, что сейчас в Крыму, особенно летом, проходит огромнейшее количество литературных фестивалей, куда съезжаются поэты из самых разных стран, а особенно много – из России, – собственно крымская современная поэзия берет от этого немного и слишком избирательно.

В настоящий момент поэзия Крыма – не станем однозначно утверждать, к сожалению или к счастью – почти полностью замкнута в себе и на себе. К сожалению, ибо получает за это нелестное прозвище «провинциальной» и таки тяготеет к категории «региональная», поскольку ее представителям не хочется, не интересно ни «себя показать», ни, тем более (и больнее), «на других посмотреть» за чертой Перекопского перешейка. (Это касается не всех крымских поэтов – некоторые из них публикуются в некрымских изданиях или представлены на украинских и российских поэтических сайтах. Но таких сравнительно мало – большинство считает, что известности в пределах Крыма им достаточно). Но, в какой-то степени, и к счастью – как это бывает с поэтами-самородками, не читавшими «никого, кроме себя», а потому и пишущими без страха перед влиянием классиков и современников, без боязни плагиата, без оглядки на «это уже сто раз описано». Им это описывается впервые, – и хоть возможны проявления архетипичности мышления в повторяемости тем и образов, а все-таки нет на земле ничего полностью одинакового.

Если сделать из всего многообразия крымской поэзии один собирательный образ, то мы получим такого вот поэта-самородка, уже потянувшегося к широте мировой поэзии, даже взявшего от нее кое-что ему понравившееся, но уже и почувствовавшего мощь ее влияния и успевшего даже некоторым образом защитить себя от слишком сильных его проявлений.
Каков же стиль нашего собирательного поэта Крыма? Прежде всего, его можно охарактеризовать как «южный» – в противовес «северному», присущему в большинстве своем поэзии России (особенно двум ее культурно-литературным столицам) и русской поэзии севера Украины.

Главная особенность поэтической формы «северного» стиля – это длинная (иногда сверхдлинная) поэтическая строка, изначально предполагающая развитие в себе спокойной философской мысли либо тончайших переливов сложных, но лишенных бурности эмоций, либо даже повествовательного сюжета. (Иногда «северные» поэты даже пишут  стихотворные тексты в виде «прозы», не деля их на классические строки, а соединяя последние одну за другой цепочкой, при этом сохраняя рифмы и другие поэтические приемы). Если полистать поэтические сборники Санкт-Петербурга или, к примеру, Харькова и Винницы – в большинстве мы найдем такие вот почти прозаические повествавания-рассуждения, каждое из которых для современного блиц-сознания воспринимается почти как «длинный» роман, наподобие «Войны и мира», и требует обстоятельного вчитывания и последующих размышлений. Такая форма позволяет поэтам использовать нагромождение и переплетение множества образных средств разной степени воздействия, но чаще всего плавных, гладких, «намековых», а также метаобразность и даже метатекстуальность. Недостатком же этого стиля является некоторая «занудность», из-за которой не всякое стихотворение (и тем паче не всякий поэтический сборник) не каждым читателем дочитывается до конца.

Напротив, приметой стиля «южного» – характерного для юга России и русской поэзии юга Украины (Луганск, Николаев, Запорожье, Крым) – является так называемое «немноготекстие» (определение А.Апалькова): строки короткие , а если и длинные, то разбитые самыми прихотливыми видами «лесенок», неожиданные обрывы и «надломы» строк, что предполагает и соответствующее смысловое наполнение. Коротка строка – коротка и емка, иногда даже слишком насыщенна, выражаемая в ней мысль или (что чаще) эмоция. Яркая, сильная, дерзкая, эпатажная,  «революционная» или, напротив, надрывно-болевая, откровенно выставляющая себя напоказ в одеянии броской, запоминающейся метафоры или неожиданнейшего, «бьющего под дых» сравнения. Поэты «южного» стиля не боятся в своем творчестве того, что в кругах утонченных эстетов именуется «зверством», «дикостью» – экспрессивных перегибов, сверхпредельной откровенности, приемов натурализма и эстетизации безобразного. Это и достоинство стиля – и его недостаток. Постоянный накал эмоций «без роздыху» тоже отпугивает читателя от однотипных «южных» сборников.
Хоть наш собирательный поэт Крыма и в большинстве своих характеристик «южанин», но он уже понял, что в «северном» стиле есть свои достоинства, и попытался развить некоторые из них в своем творчестве. Даже более того, он оставил бурю эмоций в молодости, в поэтической же зрелости перейдя к манере более сдержанной, хотя и не лишенной «знойных» черт.

Крымских авторов легко различить по возрасту (еще одна характерная черта «южной» поэзии). Яркие молодые поэты Крыма сами однозначно причисляют себя к самому экспрессивному поэтическому стилю – футуризму. Их поэзия – не «искусство для искусства», она социальна, даже в какой-то степени «народна», ярко психологична и «трибунна», хотя и в печатном виде интересна, в том числе и своей композиционной оформленностью, где обращается внимание и на визуальное восприятие текста. Наиболее яркие молодые авторы Крыма: Евгения Баранова (Ялта), Павел Сухно (Севастополь), Натали Вассер-Лазова (Наталья Добринская) (Ялта), Анна Коробкина (Бахчисарай), Надежда Корабленко (Евпатория), Ярослав Минкин (Ялта-Луганск), Ольга Буслаева (Керчь), Ариолла Милодан (Ялта), Максим Попелыш-Росичинский (Симферополь-Львов), Любовь Василенко и Евгения Челнокова (Нижнегорск), Лидия Лобова (Армянск), Роман Орлов (Феодосия), Ирина Никитина (Балаклава). Большинство из них – «выходцы» из ныне уже, увы, не существующего, но пару лет назад самого яркого в Крыму Симферопольского молодежного литературного объединения «МЫ» (руководители: 1999-2004 – Виктория Анфимова; 2004-2006 – Марина Матвеева).

На первый взгляд кажется, что чем старше автор, тем ближе его стиль к спокойствию и утонченности. Да, поколение Юлии Котлер, Златы Андроновой (Керчь), Елены Коробкиной (Евпатория), Михаила Капкина (Балаклава), Виктории Анфимовой, Павла Гребенюка, Николая Ширяева, Александра Бартошина (Симферополь) всего на 10-15 лет старше вышеописанного, а уже какое заметное отличие в стилистике и поэтике! Дикая безудержная эмоциональность, рвущийся наружу протест уступают место стремлению к философскому познанию и отражению мира – но пока еще с помощью откровенно «южных» средств: коротких строк, мыслей-вспышек, четких ярких образов, предельно, почти афористично нарисованных картин: одна строка в два слова – а перед глазами необъятная ширь. Появляются поиски в области формы, когда автору хочется попробовать, способен ли он выразить глубокую философскую мысль, заключив ее в строгие рамки, – например, визуально «нарисовав» своими строками песочные часы или иную фигуру. Также наблюдается и стремление к оригинальности рифмовки, доходящей до поисков в омофонии и омографии русского языка. Блестящее владение звуковым строем обнаруживается в создании неповторимых авторских рифм: разноударные (когда ударения в рифмующихся слова стоят на разных по счету слогах) типа «вИселице/веселИться» (Юлия Котлер),  составные типа «лучами/причал твой» (Злата Андронова), «хоть шей, хоть режь, никак / грешника» (Николай Ширяев), состоящие из редко употребимых слов, например, историко-культурологических терминов: «Кассандра/меандра», «асфальта/смальта» (Виктория Анфимова) и им подобных. А стихотворение «Чистых чисел часослов» Елены Коробкиной – полностью построено на звукописи, призванной подчеркнуть и углубить трансцендентность авторского осмысления мироздания. Некоторые из этих авторов относят себя к поэтическим стилям метареализма и фаэзии (фантастической поэзии – термин и теоретическое обоснование Е. Коробкиной), и многое из них также не прошли мимо литобъединения «МЫ».

Но и поэтам среднего и старшего поколений присущи приметы «южности». Наталья Наумова (Бахчисарай), широко известный крымский мэтр поэзии, прославилась своей лучистой жизнерадостностью (ничуть не мешающей ей прозревать философские глубины и отражать в творчестве трагедии этого мира), невозможной без яркости и насыщенности образов, веселых прыжков по ступеням «лесенок», светящихся внутренней силой метафор, неординарных рифм. Напротив, стихотворение Анны Кашкар (Бахчисарай) «Болото» отличается футуристической откровенностью в раскрытии темных тайн мирового зла и внутренних психологических надломов лирического героя. Хоть поэзия Анны повествовательна, спокойна и лирична, внутри этого покоя клокочет сдержанная поэтическая страстность.

Есть в Крыму и поэты, чти стихи с виду – особенно из-за длины строки – кажутся абсолютно «северными». Взглянуть хотя бы на «эпистолы» Вячеслава Егиазарова (Ялта), прекрасные образные описания и глубокие размышления Татьяны Алюновой (Судак), Ольги Золотокрыльцевой, Тамары Дьяченко, Виктора Ингерова (Севастополь), фаэтические «полеты в иные миры» Валерия Гаевского (Симферополь), фаэтические же стихотворения в прозе Константина Вихляева (Ялта), «чистую лирику» Сергея Савинова (Симферополь), напоминающий Серебряный век символизм Андрея Сахалтуева (Симферополь),  исполненную широкой эрудиции серьезную добротность и Александра Загорулько (Симферополь).

Интересна патриотическая поэзия и авторские песни Владимира Георгиевича Грачева (барда), в них ярко выражена любовь к России – еще одна характерная черта крымской гражданской поэзии. Силой «русского духа» прославилась и Татьяна Шорохова – пожалуй, единственный крымский автор, создающий настоящую религиозную и духовную поэзию.
Совсем особняком стоит сверхординарное творчество самого известного за пределами Крыма симферопольского поэта Андрея Полякова. Для него характерен аграмматизм – особый стиль, который может себе позволить только истинный филолог, профессиональный знаток русского языка. Только таким поэтам позволительно делать с грамматикой все, что им захочется, в том числе и создавать собственные падежи, склонения, синтаксические структуры. Автор этих строк в своей поэзии также иногда довольно успешно пользуется этим приемом. Главное в этом деле – не переусердствовать и не позволить своим  аграмматическим конструкциям выглядеть нарочито, как в пародии «В худой котомк поклав ржаное хлебо…»

Но в произведениях  всех этих авторов «южность» проявляет себя в другом – в особых всплесках неповторимой ментальности, обращениях к чисто крымским реалиям и образам. Причем нередко – и это одно из самых заметных отличий крымской поэзии от поэзии других регионов – полуостров в их стихах выступает не экзотическим и красивым местом для отдыха и расслабления, вызывающим восторг и восхищение, но не принимаемым всерьез вне лета, солнца, пляжа, вина, курортных романов и прочих атрибутов отпуска, – восприятие Крыма крымчанами совсем иное:  это нечто привычное и даже поднадоевшее (для них куда экзотичнее  и интереснее природа, к примеру, Подолья или Карпат), и в то же время родственно любимое и  глубинно значимое.

Так могут писать о Крыме только его «аборигены», для которых море и горы, и слабое отличие осени от лета и весны – не экзотика, а нечто совершенно обычное, хоть от этого не менее прекрасное, как, например, «белые ночи» для санкт-петербуржца. Образ моря даже слишком хорошо освоился в поэзии крымчан – ну, нельзя не писать о стихии, которой с самого рождения проникнута вся жизнь, тело и душа крымчанина – наравне с воздухом.
Автор данной статьи не ставила себе целью рассмотреть и проанализировать стихотворения непременно на крымскую тематику, хотя таких произведений у рассматриваемых авторов оказалось достаточно. Например, поэзия Любови Матвеевой  и Ирины Никитиной (Балаклава),  Константина Вихляева (Ялта), Владимира Тимофеевича Грачева (Симферополь) почти и не затрагивает других тем, зато как развита у этих авторов тема природы Крыма – и фотоаппарат не нужен. Чатыр-Даг предстает в стихах живой персонификацией; в создании образа Балаклавы использованы слова (например, «листригон»), которые едва ли встретишь у поэтов иных краев. В связи с упоминанием фотоаппарата вспоминается и творчество поэта, барда и путешественника по Крыму Павла Гребенюка, имеющего в Интернете  страницу  под характерным названием «С фотоаппаратом по Крыму»,  включающую в себя крымские стихотворения, прозаические зарисовки и фотографии красивейших видов полуострова. Немало стихов о путешествиях по Крыму в творчестве бывшего крымчанина, а ныне киевлянина Анатолия Стоянова. Поэтические строки Виктории Анфимовой проникнуты глубоким знанием истории и культуры древнего, средневекового и современного Крыма. Стихи Елены Коробкиной  и Златы Андроновой наполнены образами и архетипами Крыма древнейшего, языческого, шаманского.

Но и в стихотворениях других авторов чувствуется неповторимая «крымскость». Действительно, только живя в Крыму и с ранних лет приняв его в себя, можно создавать поэзию в такой манере, как пишут Вячеслав Егиазаров, Тамара Егорова, Светлана Смоленцева (Ялта), Татьяна Алюнова (Судак), Сергей Дружинин (Симферополь)
Разумеется, диапазон тем и философских исканий крымских поэтов не ограничивается Крымом. Он необыкновенно широк и в пространстве, и во времени, глубок в духовных открытиях и прозрениях разума, а потому произведения крымчан будут интересны многим. Именно в этом и цель статьи – как можно полнее познакомить с особенностями взгляда на мир, творческими находками, приемами стилистики, присущей поэтам Крыма, как можно более широкую читательскую аудиторию. Хотя, конечно, вся ширь и полнота рассматриваемого материала требует не одной короткой статьи, а глубокого и объемного исследования.

«Есть ли в Крыму поэзия!» – такой вопрос (увы!) часто задавался талантливыми литераторами Украины и России, собиравшимися на творческие мероприятия в этом поэтичнейшем из уголков мира. Теперь на него есть однозначный ответ: настоящая поэзия в Крыму есть, как есть и читатель, способный оценить ее по достоинству.