— Мой Ангел, скажи мне, о чем ты грустишь,
                                     глядя со своей высоты?
— Мой сын, я печален сегодня о тех,
                                    кто так же бездомен, как ты.

— Но я не бездомен! Есть крыша, и хлеб,
                                   и свет — это чем не жильё?
— Да, сын мой, не хлебом единым ты жив,
                                     но мается сердце твоё.

— Не надо о сердце... Пусть нет ни угла,
                                     ни корочки черствой ему, —
Но светит свеча, но хватает тепла —
                                    а стены душе ни к чему!..

— Ну, полно храбриться, мальчишка седой;
                               уж мне ли не ведать цены
Речам этим гордым о том, что любви
                                   ни крыша, ни хлеб не нужны.

— Но чем ты мне можешь помочь? Я люблю, —
                                     а перед любовью — стена.
Да, верно, я что-то вот-вот загублю —
                                и дальше, весь век, — тишина...
Но что же мне делать, скажи, господин;
                                      из глины не высечь огня!..
Да, верно, мне больно... Но я — не один;
                                       а ты всё глядишь на меня!..

Бессмертный вздохнул, и, вставая, задел
                                         звезду — и упала звезда,
А смертный успел, как всегда, загадать —
                                      и всё об одном, как всегда...
Зажглись небеса, как свеча на крови,
                                      и вспыхнули искры травы,
И в мире не стало ни меньше любви,
                                   ни меньше печали — увы...