Найдёшь в моём нелепом грифонаже
весны далёкой стылый огонёк –
в лесу медведь скопытится, и даже
бессильной лапой, падая, махнёт.

Я сам не нахожу там ни признаний
в зелёной гуталиновой тоске,
ни доблестных призывов к полю брани
с застывшими дробинками в виске.

Обычная нейронов рефлексия...
Но ты там, если хочешь, находи
дорожки в рай, которых не просили
мелькать проезжей части посреди.

Июльский смог в обманке светло-русой
не спрашивает, кто живёт в дупле.
Ушная сера пахнет кукурузой
на патоке – не то на миндале.

Окна на волю нет. Гудят насосы,
усугубляя в доме духоту,
а ты лабораторной мышкой создан
тянуть за лямку песню, да не ту.

Чертить каких-то пьяных манекенов
поверх заметок в пользу мошкары
и ощущать, как в хлористую пену
уходят уникальные дары.

В негодность письмена приходят быстро,
как стейк из непроваренного пса.
Опередит мечту сердечный приступ –
ну, значит, подождите, чудеса.

Настанет день – увидим мир, где братья
друг друга признают в обход утроб,
оставив при Печерском наркомате
бесславных лет каркасный углерод.