По следам вчера назревшего убийства
зарастёт поляна дудками любистка –
и съедят Димона травы по кускам,
не пытаясь скрыть душистый свой сарказм.

Все последующие модернозои
будут алые сменять друг друга зори,
поглощая кислоту и ацетон
биохлама перегнивших мегатонн.

Пианист теперь безвреден, что мискантус.
Над соседями фонить – полно вакансий.
Кто из них в каких масштабах виртуоз –
больно станут разбираться тучи ос.

И на слух ведь – что Димон, что пятиклассник;
что вы парите мне свёклу в постном масле?
Повылазят кадры новые из чрев –
то ли люди, то ли спички «Гомельдрев».

Вон кита на берегу сжирают мошки:
ну, подумаешь – гигант… Шашлык подмокший.
А потом смывает званый пир прилив –
и уже вопрос не шибко щекотлив.

Я старался, господа. Сперва стелился,
после – духов вызывал по всей столице…
Ни с одной из несгибаемых сторон
не был пакт в благое дело претворён.

Малость сжалились яснотка да звездчатка,
всё мне высказав доходчиво и кратко.
Не поверишь их обжорству – ты банкрот:
кто же ставит на готовый кислород?

Вечный блендер перемешивает зелень,
жизни лишние списав на невезенье –
спорь с травой хоть до беременной луны,
чем Димоны нажимать педаль должны.