когда мой внутренний ребенок появился на свет, ему было шесть лет
он избегал других детей, любил полуночные передачи (как раз разрешили в СССР)
поселился в спальном районе, который был, как небо июня, сер
попросил снять дополнительные колесики с велосипеда «Зайка-3»
мир таял в руках, словно киндер-сюрприз, в котором пусто внутри
когда мой внутренний ребенок поверил в чудо, ему было шестнадцать лет
тратил на книги разную мелочь, вместо того, чтобы на обед
месяц ездил в троллейбусе зайцем, вместо проездного купив Джейн Остин в серии Penguin
копирайтеры центрального канала придумали слоган «ты не один»
только чудо касалось реальности 2.0, воплощенной в тексте
так ли уж важно было, будут ли буквы вместе
когда мой внутренний ребенок разуверился в чуде, ему было двадцать шесть
не хотелось читать статьи о странах, которые где-то есть
обсуждать с людьми планы на отпуск, выбирать в меню кашу или картошку
чувствовать, что исчезаешь из этой реальности понемножку
уважать себя за то, что тебе важнее новый Сорокин, чем новый айфон
забывать очень много не нужного больше, особенно – имен
никого не любить, себя тем более, опаздывать всюду, куда зовут
верить в морозный воздух родины прочный для шеи жгут
когда мой внутренний ребенок вернулся домой, ему было тридцать пять
слишком много того, о чем всей твоей филологии не сказать
когда мы читали об этом, думали – автор выжимает слезу, нечестный прием,
пока не оказались в этом тексте вдвоем
спальный район всё так же сер, разве что на въезде граффити на стене
фотографии погибших на необъявленной войне
музыка детства из ночного киоска
с бездомным котом домашняя переноска