Пёсик поймёт, о чём речь? А гиена?
Их было две на поминках твоих.
Перебивали друг друга смиренно –
можно подумать, дуэт соловьих.

Старшую ты уважала. Случайно.
Хоть отбивнушки её да пюре
сотой тропой обходила с ключами
от сновидений по вешней поре.

Младшую чувствовала до пуантов:
та, патриотка на дроте, могла
русской войти, а сбежать молдаванкой,
ибо другая танцует метла.

Этот штурвал в моих смачных мозолях
видела ты, но не видел планктон.
Трезвый восторг до последнего моля
я принимал искривлённым хребтом.

Кто-то обмолвился, помню, на сходке,
будто я Костика вёз по холму –
ты меня в ярко-зелёной пилотке
сразу представила режущим тьму.

Ты уже думала, всё состоялось;
Костик такого бы тоже хотел.
Вот я и снюсь себе – бодр, хулиганист –
без медальона на серой плите.

Нет собеседников – есть хвостодёрки,
слышащие только свой автодин.
Их не проймёт даже лучик твой зоркий
из черноты топяных холодин.

Гнев свой на Кловском отдав тротуару,
я отпевал кислослёзный мотив,
ибо мерзее таких ритуалов
был для тебя только паховый тиф.