Щит проходческий некачественный дали:
профгрупорг социалист был, но не швед.
Чертежи – такая ляля, а в металле
вышла дура, что не ловит божий свет.
Глух тоннель, как аэробусный санузел.
Саваофушка уверен, что поймал.
Впрочем, он тренировался на медузе,
а медуза взаперти – уже кальмар.

Шестьдесят три метра щупальца отгрохал –
не узнать, как после муфеля графит.
Говорили, молодым у нас дорога:
каждый шкет на память знал ненужный хит.
Не влюблялся в футураму лишь ленивый,
обуян монументальностью стены.
К облицовке припадал – а то виниры
с голограммами к штырям прикреплены.

Не схалтурила б небесная контора –
выползали бы зелёные лучи,
ударяясь о чепрак холма крутого
мимо чаши изумления купчих.
Хлорофилл пошёл бы в ландыши и клёны,
подпитал уставший сохнуть реактив –
и забавные циклопики-миньоны
изучили бы японский по пути.

Легче горы, города винить и страны
в том, что мальчик за полвека в хлам прозяб,
чем из кучи хлама выбрать щит исправный
и дробить промёрзший грунт через нельзя.
Тут уже кусает локти юрисконсульт:
как же так – страна моя, металл чужой?..
Или дождь и ветер – тоже по знакомству
с самозванкой – тропосферной госпожой?

В общем, чаще вспоминайте, как графит
в показушных бриллиантиках кровит.