Строку ловя, как воробья,
и в хвост, и в гриву теребя,
лаская ею и грубя,
мы, вообщем, пишем для себя -
поэтов явных, тайных, мнимых -
до олимпийцев не расти им,
собою ж трепетно любимы,
а для читателей - терпимы,
коль сыщутся они, вестимо.
Поскольку нынешний народ,
раз выживает - не живёт,
в стихах себе громоотвод
от горьких жизненных невзгод
всё чаще ищет... Но и автор,
творя, надеется, понятно,
брести юдоли полем ратным
не собственных скорбей придатком,
удел свой, так же безотрадный,
хоть личным виршем облегчить,
в итоге - эхом всех кручин
последний, ясен пень, звучит.
Естественно, не без причин
не хочет знать его читатель -
пройти б в своём болоте гатью,
чужих трясин он не искатель
да и слезниц не собиратель.

Замкнулся круг - увы, собратья,
смеясь, рыдая и скорбя,
мы пишем, пишем... для себя*.