водка из мыльницы греет лицо, словно гибель на Марне в десятых,
напоминает ей свадебный стол, песни о соловьях и солдатах.
девушка в синем берете покинула лоно трамвая,
каждую букву письма на реформенный лад вспоминая.
в камень уткнувшись потом, ангел, мох - это север предвзятый,
верность копила и дом, и вода под разводами яда.
словно волдырь за копною седой и любовь до просторов скуки.
ей обещали - последний бой, письмо не отдали в руки.
не возвращаются никогда. треугольник под сердцем мнется,
капает с крыши на пол вода, так и пышешь на дне колодца
глупым здоровьем, нечутким сном, одиночеством и свободой.
тянет его на рогоже в дом, и снимает со вспышкой кто-то.