Все помнят день, когда прицельно въехал в зад
гружёной фуре безупречный мастер взмыва.
Не отвлекался вроде ни на лимонад,
ни на мобилку – словом, вовсе без мотива.

Слушки пошли среди старух, собак и крыс –
не пожелаешь и кровавому маньяку:
от смеси разных алкоголей мозг завис,
дорожной тонкости не смог понять по знаку…

А он не пил. Вообще. Он врал про крайний зуб,
почти панически шарахаясь от рюмок.
Он под кашне носил на шее бирюзу,
а под футболкой до поры носить зарю мог.

Зевал, но вписывался в узенький проём
между автобусом и встречным мотоциклом.
Попытка вычертить его пути пером
была напрасной без запроса к метацифрам.

Он одного не понимал: на кой бельмес
национальности, тавро и аттестаты,
когда и так ты постигаешь семь чудес
похлеще бирж и репутаций, вместе взятых?

«Нужны, нужны! – встревала серая толпа. –
Печати, маркеры… Для общего контроля!»
И вот он выехал. И небо свой тюльпан
зажгло над скатертью зипунного покроя.

До выпрямления струны его глаза
воспринимали ту же местность, что и совьи.
Он сквозняки шутя с фальстарта подрезал
во всё своё незамутнённое здоровье.

Теперь высчитывай хоть в столбик, книгоед,
зачем судьба столь детективно подгадала
сердцебиению его сойти на нет
ещё за три лесных квадрата от удара.