мы катались на Чертовом колесе, внизу, где скучали все,
ели сладкую вату, везли самокат куда-то,
взятый на час напрокат, однородны на первый взгляд
эти деревья парковой лесокультуры,
мерзлой лепнины выжившие амуры,
острой высотки косьбы, промахнувшейся мимо корня,
терем Измайловский, где от лапты отдышаться дворня
больше не может и режет картон сувенирный плотный.
площадь торговая снова сдается, всегда свободна.
мимо чертежных рядов, где расцветку среды принимают магниты,
годы, когда только самые первые будут убиты,
прочие в среднем ряду красок холи седеющей бронзы
не проиграют в лапту, чтоб отмерить все детские слезы.