Снова ты занят, и лето – уже которое –
катится по наклонной за острый край
абриса полузабытого крематория
в мусорник либо в теплоэлектроцентраль.

Я тут сижу, представляю машину времени
между двумя хрущёвками – и что мы
с прытью тигрят, с нарастающим ускорением
ринемся в вечность по кромке серой тесьмы.

Как-то оно всё так… Через шланг сифона.
Ляжешь на потную койку писать стихи –
чат отвлечёт, мобилка, сквозняк, ворона…
Хоть не живи, а компотом в кювет стеки.

И одного, как спичка, уносит меня к проектным
станциям синий поезд по тёмной сырой трубе…
Мне б уже докатиться до эпицентра Этны –
только б обнять братюню в свисающем с туч бобе,

расплакаться под щемящий пассаж электрооргана,
выпасть из желобка, войти в турбулентный вихрь,
доверившись автобанам, что столь вульгарно
опутали дебри Борисполей и Барвих…

А в наших каптёрках диспетчеры сушат вёсла:
лелеются выходные ещё со среды,
как что-то священное – и… с плёткой не дозовёшься
единственного, с кем не скучно сжигать труды.

Сказал бы уже: оставь мой трамвай в покое! –
я бы в своём МТСе стёр его Лайф
и вместо бдений ночных на любимом балконе
третью запретную зону форсировал вплавь.

Мог бы и я оцепить грядой жандармерии
площадь свою смехотворную, но друзья
строят мосты на полном – полном! – доверии.
Иначе никто б не вздыхал тут, золу жуя.