Кошка уронила спичку на пол.
Будто резолюцией отобраны,
выгорели вместе с тёмным крапом
здания стотысячеконторные.

Курица, коза и свиноматка
поняли, что нечего высиживать
яйца в стенах бывшего достатка
и пора бежать от зверя рыжего...

Так бы и парить трансцендентально
между судным днём и днями банными
Ваське, подвизавшемуся тайно
дворником бесправным к белой барыне, -

гордость не дала. А может, просто
трусость не давала воли трезвости -
и удрал котяра чётким кроссом
в тропики к беснующимся резусам.

Персия родная! До ковров ли,
если шерсть морозом покороблена
и тебе товарищ - сам Коровьев,
всплывший из-под флюгерного бройлера?

Эти Бегемотовы проделки
Рождество рыжинкой подрумянили.
Глядя на разбитые тарелки,
пожимали лапами племянники,

только на капроновых носилках
тётя ничего уже не помнила.
С каждой приусадебной лозинкой,
с домом, с мемуарами альбомными

мысленно прощалась баронесса,
застланная козьими геранями,
вроде бы поняв, что у прогресса
двигатель наружного сгорания.