МП-503

Набор заурядных открыток с пейзажами Крыма
принёс от приятеля в клювике розовый чижик.
Тепла было вдоволь - и вот уже не до экстрима:
назавтра остался один, самый яркий, горчичник.

Надземной тропой инкермано-германской границы
бредут по почтовому фото советские парни.
Там кот балагурит цепной и русалка ягнится,
а возле депо развевается флаг пивоварни.

Ещё не сигналила радиосеть, что я болен -
да нет, ты не понял: я болен на уровне клеток.
Зелёная блажь распирала мои вакуоли
со времени бытности эмбриональным калекой.

И я отвечал татарчатам бахчи и сарая,
что к ним в кипарисовый двор на карачках прилезу -
увидеть, как крошка енот олимпийки стирает,
не думая всуе, какому служить Геркулесу.

Теперь же, прострелен и тысячу раз перелатан,
гляжу на фарватер, пролёгший по гипотенузе.
Три нижние чакры отрывисто дышат на ладан;
взлетаю - и птицы со скрежетом мелются в дюзе.

Одна неувязка готова: болван бестелесен,
где каждая пара мальчишек играет в гусарик.
Другая фигня затаилась в самом Геркулесе:
зачем эта кукла из хлопьев овсяных? Есть Ярик,

с которым давно уже можно громить кафедралки,
купаться в иссохших морях, территорию метя,
и плечи друг другу сжимать. Только нету затравки.
Печально, хоть это уже мерихлюндия третья.

Кладу со слезами открытку платанами к сердцу,
которое мило болячкам и рыночным мымрам.
Вовек не закончить им свой каталог вивисекций,
но ты барабань и труби: живы будем - не вымрем.