День побега! Ты в натуре был далёк.
Проплывал в окне трамвайный бугелёк…
То, что можно стать свободным от коммун,
представлял лишь Тузик в смертный свой канун.

Балагуря о солёных огурцах,
неизменный фолк-ансамбль внушал мне страх:
разразится, мол, холодная война –
вымрут все, а их квартету – ни хрена!

Надо радоваться было во весь дух,
что оставит в одиночестве старух
спрогнозированный ими паровоз
и по шпалам завезёт в апофеоз!

Но пока была привязана нога
к основанию печного утюга,
отчего фантазий было пруд пруди,
я считал, что звёздный век мой впереди.

Терпли икры. На мятежность майских крон,
думал дед, я не взгляну до похорон –
так и буду слушать старших, будь то дом,
школа, вуз или сортир пред нарсудом.

А ветрище будоражил всё вокруг –
было трудно удержаться от мокрух:
здесь карга неравнодушная, там хрыч,
Брежнев, Суслов с дочерьми… полно добыч!

КГБ чуть не возглавил сам Господь,
истребляя то хорьков, то племя водь,
но потом я наловился кайфа всласть,
еле почва под дурдомом затряслась.

И меня, когда спасались зав и зам,
что-то дёрнуло ударить по газам
и настигнуть их обоих у стены,
где их жертвы были свечкой затмлены.

Аж вздохнуло облегчённо супер-эго
в день побега,
в день побега,
в День Побега!..