Пишу между стиркой, готовкой и сном –
то мясо жуя, то морковь нарезая:
здесь шла перестройка, когда эконом
был прислан мне прямо из рая.

До Блока б такое не сразу дошло,
а Преображенскому, хоть и профессор,
разжёвывает по слогам сквозь гало
отсталая лунная пресса.

Летучие мыши вот-вот прогрызут
углы, от которых отстал европлинтус.
Забьётся в тазу перепуганный спрут,
но я в эту песню не вклинюсь.

Мне некогда. Всем интересно одно:
а скоро ли будет эмпэтыщудвести?
Шелковой сбрехал бы, но Коле Терно
всегда отвечаю по чести.

Пускай телевизор с канала, где поп
морочит скорбящих сусальным профундо,
на мультик с обилием джемов и сдоб
сигнал перемкнёт за секунду.

Мой мозг из других сконструирован плат:
стихи – так стихи, и о радостях быта –
от жарки котлет до забоя цыплят –
должна думать рабская свита.

Конечно, всё в куче – тетради и сыр,
кальсоны и ордер на комнату с кухней.
Взлетел бы, да как-то всё вкось и врасшвыр,
и нет приговора паскудней,

а мётлы нашли б своих кровных бабуль,
и я бы списал полдворца эконому
со всем, в чём позорился – только лишь руль
доверил бы мозгу спинному.