Дом Поэта

«Дверь отперта. Переступи порог.
 Мой дом раскрыт навстречу всех дорог».
                                            М.Волошин
И я вошел, мне было чуть за двадцать,
Когда впервые побывал в гостях
Я у Поэта. И хочу признаться,
В то время мало смыслил я в стихах.
Да, впрочем, и сегодня отличаю,
Лишь ту строку, что за душу берет,
И новшества с трудом воспринимаю,
Но понимаю - «караван идет»…
И, слава Богу. И все так же «море
Горит парчой в лазоревом просторе».
И мы плескались возле Дома в нем –
Младые и незнающие горя,
И кара-дагский, чудный окоем
Манил к себе, зовя в свои просторы.
Искали мы на побережье камни –
Топазы, сердолики и агаты
И были перед будущим на равных –
Патлатые, битловые ребята.
Чуть позади был институт и служба
(А кое у кого – уже в Афгане),
А впереди – вся жизнь, республик «дружба»,
Карьера – и семья «не за горами».
И мы резвились, по-щенячьи смело,
Хлестали литрами полусухие вина
И пели Окуджаву, как умели –
Волошина не пели, что не дивно.
О творчестве его не знали толком –
Фавора не имел он у цензуры.
Так мы взрослели - молодые волки,
Создания  госпартноменклатуры.
Но чуден был миг встречи с Коктебелем,
Верней – с Планерским (прежнее названье)
И с миром, населявшим его целым
Российских светочей всех мыслимых призваний.
О, скольких повидал ты, Дом Поэта,
Хотя бывал слепым и опустелым,
Но сохранил величие рассвета
И сохранил тепло, остался целым:

«Хранил права убежища как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела».

Тогда еще я задавал вопрос –
А смог бы cам, не испугавшись смерти
Так поступать? И понял, что не прост
Ответ. Вы на себе проверьте.
Проверил – от бандитов укрывал
Я друга в лихолетье девяностых,
И деньгами частенько помогал,
Тогда и понял суть реалий грозных:

«Я ж делал все, чтоб братьям помешать
Себя губить, друг друга истреблять.
И сам читал - в одном столбце с другими –
В кровавых списках собственное имя».

Не знаю только - выстоял бы я
В событиях той сумрачной Гражданской.
Одно роднит нас – крымская земля,
Дарившая и ненависть и ласку.
А времена суровы и теперь,
Ничуть не изменились наши нравы –
Все та же плесень в душах, злобы червь,
И полстраны живет почти в канаве.
И утешенье слабое, увы,
Что «минет все – Европы и Россия,
Гражданских смут горючая стихия»,
Здесь вы, маэстро, полностью правы.
Но нам, живущим ныне, очень важно,
Что есть «всегда, теперь, сейчас» Поэт
Своей судьбою доказав отважной,
Что смерти нет, покуда льется свет
Из окон всех приемлющего Дома -
Который освятил наверно Бог.
Где слышен  голос добрый и  знакомый :
«Дверь отперта. Переступи порог»…