Проверенная троица – классические лебедь-щука-крот
зовёт меня в нирвану, как на бальнеологический курорт.
И не переживай, что кто-то в паспорте твоём напишет «хуй»:
смотри на проезжающих по клумбам охламонов и ликуй.

Там как свои полы дубовым порохом для бабушек ни драй,
в межпиковое время то сдыхает, то корячится трамвай.
Кондовая симфония грохочет над тобой, мозги долбя,
и ласточки моторные рассчитаны совсем не на тебя.

Плевать, что по сравнению с медузами не ловятся киты:
зато уже не думаешь о долге социальном у плиты.
Колбасное мышление как будто вместе с бабками ушло,
но трётся, как собака, об азот мотоциклетное седло.

Воспитывают в клетках, отслоившихся от выступа культи,
лощёную порядочность и чисто октябрятский креатив.
Вот так и пролетит бакланья крёстная, в запрос не заглянув,
с шиньоном до Омеги Скорпиона, если вытянуть в длину.

А что моей фортуне в этой заднице, где омнибус раз в год –
и всё равно борзеют большевички, что он грязный и без льгот?
Конечно, не рвались они остаться в эшелоне старых дев...
Кто ж рефери им, если сбомжевались, над соседом перебдев?

Подъём и туалет – по расписанию казармы всё равно;
на Божье самодурство можешь жаловаться в жэк и в гороно...
Мэр Верхней Голопуповки бьёт Библией себя, клянясь, что нищ,
а «майбахи» блестят его, и пахнет газолином возле днищ.

Галдят ночные феи, мексиканскую покуривая дурь.
Хоть вид их вместе с паспортом моим фригидной кистью окультурь,
свободные от разных техосмотров и природных магнитуд
цветные ветровозки к поседевшему ваганту не придут.

Среди нормальных шариков кружит меланхоличная Земля,
непознанными нравами различных континентов барахля.
Зачем ей этот фарс и почему её волнует колбаса,
всё думают в лице моих заскоков капитанских небеса.