Годовщины побед даже в самых кровавых войнах
никогда б я не сравнивал с гибелью глупых белок,
если б твёрдо, уверенно и без камней подводных
разъезжал на машине по рощам для птичьих распевок –
разумеется, сам... А пока в руках утром – скалка,
днём – ведро и изредка вечером – веник,
ожиданиями кормясь, пропадает смекалка.
Так агенты спецслужб атлета
пессимизмом изводят в котлету
либо в эдакий плоский, как старый тапёрский фильм, вареник.

Вон единоутробного моего хоронили –
я скорей бы заплакал, погибни забавный котик.
Мы не то что не прятали скарб в одном капонире;
просто я показать хочу, до чего доходит.
А сегодня над дедом буквально в присутствии скорой
хохотал оголённой душой, втихомолку надеясь,
что его измождённую комнату с микрофлорой
старым способом купли-продажи
поменяем на то, что обяжет
к дисциплине, что на дорогах и в Караганде есть.

Но гвоздём в расписании мне этот день ареста
между хмурым восьмым и тщедушным десятым мая
предстаёт с обязательством перед камнями Бреста,
будто я что-то в древней этике понимаю.
Как дружка отвезти в санаторий – так эпилептик
(а заторов-то нет, ибо люди бухают стадом).
Ну так вы не смотрите на штамп в военном билете!
На меня поднимите моргалки,
санитарочки-маргиналки!
Но... как драить паркет самому – так лозунг: это же надо!

Изучали мою соционику – думали, Гамлет.
Тут себя уже диагностируешь: доктор Хаус.
Оградили птенца от небес – вот и хулиганит
пожилой козодой, истощаясь под прессом кляуз.
И от этого козодоя требуют мяса –
хорошо ещё, что не рыбы и не кефира...
Молодым – дорога? Так что ж не сходится касса
повторений словечка «поешь»
и утечки эмоций сквозь брешь
в кое-как реставрированной стене капонира?