МП-695

Гротескным рогом чуть правее центра лба
долблю, как дурень, сплав железа и асбеста.
Такой раскладец – не тюрьма: скорее – бал,
где барабанщику не выделено места.
Уйдут года приоритетности колёс,
роман об очереди в МРЭО станет китчем,
а такты пляшут – не напляшутся вразброс,
и пульс надуманного бала аритмичен.

Твой концертмейстер сразу скажет: мало флейт,
а это ж бал, никак...
Проспекты дышат сиро
не от примешанных к абстракции котлет
и не от пятнышек русалочьего жира.
Что мне тупик, автовладельцу – жёлтый мыс.
Не потому, что коммунизма не настало,
а оттого, что карамель чужую сгрыз
приятель дней моих не худших сквозь забрало.

За справедливость пусть воюют кумовья
старообрядческого племени ленивцев.
Когда жар-птица добрых снов почти твоя,
обыкновенно просыпаешься в больнице,
не помня прошлого и пялясь в потолок...
Да что ты знаешь о мечте, халат с повязкой?
Сосредоточило шоссе, да чёрт отвлёк
от светофора, что налился жёлтой краской.

А песня старости нащупывает ритм,
которым в данной оперетте и не пахнет.
Мажор, фуфлыга, пилигрим – мы все сгорим:
в России – порознь; ну, в Китае – покомпактней.
И всё ж я буду отличаться от бревна,
пока над горбиком скрутившей спину ноши
Чумацкий шлях и чумаковская волна
уводят путь под полог масленичной ночи.