Сигареты ужо продают мне –
стало быть, не похож на щенка.
Правда, мальчиком было уютней
ощущать пульсировку виска.

Продавцу с тривиальным вопросом
фиг докажешь, что я не курю,
а дворец мастерю под колоссом
из табачной трухи к январю.

Красных глаз и дрожащего нерва
взгляд мой в зеркале не находил,
и не чавкал, как пьяная нерпа,
суперменов моих бригадир.

Вот тогда бы по кочкам оврага
ускользнуть на луче в ультразвук...
«Хоть и бестолочь, а молодчага!» –
бросил вслед бы скупой военрук.

В те зелёные годики мама
«Честерфилд» покупала сама,
да и то только в праздник шамана
накануне сияний в шторма.

Авокадо петрушки не горше, –
констатирую, вспомнив лицо
сбитой с толку одной киоскёрши,
не обученной быть продавцом.

Грампластинка за два восемнадцать
нас тогда навела на конфликт:
ты, мол, в курсе, что это нанайцы
исполняют пассажи молитв?

И с тех пор таковые в вигваме
ртутным льдом очищают кагор;
мне же в некогда модном реглане
продадут хоть собаку с рогами
для соседки... да хоть для кого.