Лакированный город не ждёт
появления сетки трамваев:
у него всё в порядке насчёт
честолюбия и чистоты.
Разогретой резиной чадя,
мельтешат с нулевым интервалом
муравьи по его площадям,
горделиво вздымая хвосты.

Глядя вниз, понимаешь слегка
принцип вечного звона шарманок,
сердцебойную ярь пикника
и анархию бета-частиц.
То воздушно-миражный бульон,
резедой безотказно дурманя,
на игрушку с картонным рулём
простаков заставляет вестись.

Обесточили вещий тоннель,
но недаром я брёл по клоаке:
может быть, покидая Брюссель,
я по хорде прошёл в Оймякон.
Муравью не составит труда
поскользнуться на свеженьком лаке;
даже вряд ли спасёт резеда:
это – физики подлый закон.

Хоть и разницы, собственно, нет
выпускницам столетних гимназий
между сиплой командой «к стене!»
и моим горловым «от винта!»,
cостоялся желанный отлёт
в униформе и в должном экстазе.
Ведь под лаком – и город не тот,
и помойная речка не та.