Вся в присосках вшивенького мха, –
втиснута,
как в желтые меха,
в здешние
безгрешные края
не с руки нелегкой февраля,-
добела,
до черного ребра
обветшала тополя метла…
А до неба так и не смогла
дорасти,
и с ночи до утра –
чирк-да-чирк, – костлявая карга;
скрип-да-скрип, – болящая нога…
И торчит,
нелепа и худа, –
каланча,
гигантская дуда!..
Мнит себя ли мачтой корабля?
но, привстав на корни-якоря,
все скребет зачем-то
облака,
все поет о чем-то,
а пока –
ей пылят известкой с потолка
то вода слюдою,
то снега…