"Либретто": Венера завидовала земной барышне - Психее (греч."душа" - предвестие науки психологии), которая поражала смертных своей красотой. в отместку она велела сыну - Амуру - поразить девушку стрелой несчастной любви. Но не тут то было: Амур сам влюбился в Психею и сделал ее своей женой. При этом страх прогневить богов (прежде всего прекрасную мать) принуждает Амура прятать от Психеи свое лицо в ночной темноте. Роскошная и сладкая жизнь героини во дворце Амура внушает зависть ее сестрам, и те подговаривают Психею убить мужа-невидимку. Во время покушения Психея обнаруживает подвох - и, случайно уколовшись о доспехи мужа, - влюбляется в него по-настоящему. Далее следуют скитания и мытарства Психеи в поисках оскорбленного и сбежавшего от нее мужа, испытания от Венеры (в том числе беспрецедентное по сложности
для мировой мифологии событие - спуск в Царство мертвых) и, наконец, - хэппи-энд в виде узаконенного Зевсом брака. Спасибо за внимание и простите за ДЛИНУ. Будет интересно!
Моему Владику, без которого
и я не я, и он не он.
***
Ладони – по ходу с ветрами.
Глаза – сквозь рассвет – озера.
Дыхание сердца – светлое,
Как привкусы чернозема.
Дыхание века: времени
Не «шум» уже – дохлый шорох.
Прокисший компот из ревеня
И двор. На прищепках – шорты.
А ей бы – полями, верстами –
За Хроносом , pater, лохом!
Как будто бы перевернута
Штанинами вниз эпоха!
Но Век Золотой закончился.
У новых богов – делишки.
Быть третьей в семье... На кой ей черт?!
Быть золотоносной – слишком
Ответственно. Непростительно.
Светиться об рожи старших.
Часы судьбоносно тикают,
Как вздохи на Патриарших
Прудах . Разговоры странные...
Волчица о Реме воет...
Столетием раньше ранена, –
А то бы жила по воле
Христа...
***
Но это – Рим. Но это – срам.
Сожженный Соломонов храм .
Подмостки, сдавшие пирам
Стыда остатки... Пошлых драм
Мистериальная жара.
Венера, пьяная с утра.
Играет в бойню детвора.
Мой Orbis Terrarum , ура!
Остатки изможденных вер.
Наш император – изувер.
СС или СССР?
– Ваш virtus – это вирус, сэр!
***
В этой бренной стране,
В этом «вечном городе»,
Зачалась,
Родилась
Голая,
Гордая
Горлица.
Две сестры у нее –
Кобылицы красивые.
Хоть жулье, – да свое:
Сирое.
Сивое.
Сильное.
А она, как на грех
(Жрец вещал – не дослушали),
Красивее их всех...
«Сучка, а!»
Лучшая.
Душенька.
***
Психе младшую звали – Психеей.
Как душа. Ни в одном языке
Не разведали греки-ахейцы,
Как назвать еще солнце в реке .
Струйка рыжая. Свечка-веснушка.
Отголосок иной красоты.
Трансцендентность – святая ненужность...
Помоги мне построить кресты!
Город, жадный до всяких новинок,
Особливо, девчачьих красот.
Афродита забыта... И вина
В честь Психеи вкушает народ.
***
«Душка Психея!..
Стройная фея!..
Не, я фигею!..
Вот бы нам с нею!
Щечки ребенка.
В талии – тонко.
В голосе – звонко.
Что за девчонка!
На хрен нам вера
В стерву Венеру?!
Любит без меры
Только химеры!
Душка Психея!
Вся ахинея
Слов – тебе!
Фея!
Псих-эпопея!..»
***
Так славили по городам и весям,
Забросив Афродиты алтари,
Так славили, опасности не взвесив,
Живое порождение зари.
Пока в ресницах протирала закись
Братва вакханок – время утекло.
Богам языческим не чужда зависть.
Венера бьется камнем о стекло.
Завидовать похабной девке, смертной?
Ей, всеобъемлющей от аз до ять?
Старея, грезить грезой непомерной
Вонзиться в молодость по рукоять?
Бессмысленно...
***
(Стерва, или Песня Венеры)
Бьют женщину...
А. Вознесенский.
Нате, возьмите.
А не хотите, –
То не берите.
Только не врите!
Солнце – в зените.
Клевер – в граните.
Жажда священной борьбы – в сунните.
Мне же – дожди собирать по нити.
Что же вы ждете
И не берете?
Врете – и рвете.
Дыры плетете.
Дом – в позолоте.
Спальня – в болоте.
Мне же – моря подбирать по ноте.
Впрочем, ступайте.
Волю мне дайте!
Встречусь – узнайте, но не узнайте!
То ли простите...
То ли прощайте...
Пошлая жажда любви на сайте.
По телевизору – Орбакайте.
Рифмы глагольные...
Пастор: «Кайтесь!»
Мне же...
Да ладно вам!
Не вникайте...
***
(Песня Психеи)
Я тебя обидела, Венера.
Знаю все:
Получится – прости.
Встанет вечер, предпоследним снегом
Запорошит первые пути.
Посягнувший на Любови сущность,
От Великой милости не жди!
Я боюсь потребности насущной
Чьи-то кудри прятать на груди.
Я боюсь себя, когда я плачу:
Я боюсь себя, когда я сплю...
Одиночество – мой крест.
А значит,
Скоро безответно полюблю.
Растрепался клевер без причины.
Мной любуется любой забор,
Под которым давеча мужчины
Взяли в жены всех моих сестер.
Я – глупа, как недотепа Ватсон:
Жгу над книжкой тонны киловатт.
Преступление – налюбоваться,
А потом, стесняясь, не сорвать!
***
Подоконник боится окна.
У начала родился конец.
“Почему моя дочка одна?” –
Вопрошал изумленный отец.
Стало тихо у знойных колонн.
Закипели уста у жреца.
– Чуешь!
Правду гласит Аполлон:
У Начала не видно Конца.
Парадокс: все, кто хуже нее,
Обрели своих скромных мужей.
Суть прекрасного – не-бытие:
Все прикинь, – а потом хорошей.
Да прославится муз властелин!
Да святится пророчество уст!
Будет день, как веревочка, длин.
Будет вечер, как жердочка, пуст.
Твою дочь в ритуальном пылу
Облачат в белоснежный наряд
И доставят ее на скалу:
Там ее дожидается гад.
Зверь-жених. Душноглазый дракон.
С дикой оргией магмы у рта.
Для него – половодье икон –
Твоя дивная свет-красота
Предназначена...
***
Стиснул сердце немой испуг...
Пяльцы вывалились из рук.
Пальцы горстью разбились в стук...
Заметался под горлом плач...
Зимний ветер античных дач.
Опустел золотой гамак.
Пригорюнил головку мак.
Пуль так редок... Но есть зато.
Пуль так редок... Уж лучше б, – сто!
«Папа! Папа!
Ты что?!
Ты что... »
***
Тащит в небо улочка кривая
Буерак.
Ничего на свете не бывает
Просто так.
А, на месте не сидится, дымом
Манит высь?
Что ж, изволь, за перебор гордыни –
Расплатись.
«Я ли смертным не дарила счастья
Пить до дна?
Разбивать смертельный рог на части,
Допьяна?
Я ли смертных не поила морем
По края?
Так, за что от них такое горе –
Забытья?!»
***
Так леди Брошкина, мадам Венера,
Страдала старой завистью. Тотчас
Созрела месть – горячая, как нега.
В угаре сузились обвалы глаз.
Немедля сына вызвала. Амура.
А тот (о, время!), не прошел и год,
Как, сбросив подростковую натуру,
Стал юношей. Мужчиной. Стройный свод
Сурового дорического храма
Поспорить мог с такою красотой...
–До завтра! У меня свиданье, мама!
–Амурчик! Милый! Сыночка, постой!
Лаская, обнимая и целуя,
Уговорила мамочка стрелу
Пустить в Психею – каверзную, злую,
Нелегкую, наперекор веслу
Стрелу дурной любви.
Прицелы эти
Имели свойство людям страсть внушать.
Разводы, своды, сны, болезни, дети
И прочая, и прочая – ушат
Любовной грязи. Пусть теперь Психея
Полюбит наичернейшего из всех!
Так хочется Венере...
Что ж, похерить
Чужое счастье –
Выверенный грех.
***
(Прощание Психеи)
А ведь это так легко – потерять надежду.
Уколоться невзначай горлом об иглу.
Надевайте на меня черные одежды
Да ведите поскорей с песней на скалу!
Что ж вы плачете, друзья?
Папа, сестры, мама?
Лучше б плакали в тот день, когда первый храм
Опустел из-за меня – Человека-храма –
И взорвался хор похвал на потеху вам.
На потеху вам –
На погибель мне.
Молода трава,
Да сгорит в огне.
Свадьба – узкая тропа сном и смертью между:
В полудреме и пройду, – словно по стеклу.
Надевайте на меня белые одежды
Да ведите поскорей, да на ту скалу!
На погибель вам –
На потеху мне.
Молода трава,
Коль горит в огне.
***
Над процессией реют демоны.
Так и сделали.
Так и сделали.
Увенчали ее короною
В свадьбу странную –
Похоронную.
Ветер веет вдоль хрупкой талии...
Ввысь подняли –
И там оставили.
***
Глядела, щурясь от смертельных дыр,
Которыми теперь казались звезды.
Не думая...
Рывок – и вниз.
Зефир
Ее поднял на обомлевший воздух!
И вниз спустил, как волны – корабли,
В тугих объятиях сквозных пеленок.
И, пьяная от запахов земли,
Она уснула – крепко, как ребенок.
***
(Пробуждение Психеи)
Монотонность... Ряд
Бесполезных лет...
Наступил мой брат –
Наступил рассвет!
Жить желаю! Без
Регистраций дат!
Здравствуй, шумный лес!
Здравствуй, тихий сад!
Мятая трава –
В месте, где спала.
Свежая листва –
И колокола.
Зрей же!
Я иду в темноокий вихрь.
Я – светлейший Дух
Таинства любви!
***
Как исцеленная, пошла.
Благою весточкой от Марка.
Над лесом плыли два весла:
Луна и солнце. Два подарка.
Духовное здоровье – сон.
Мозг, успокоенный Морфеем.
И замок – зарево икон –
Из сказок о волшебных феях.
Представшая пред ней краса:
Дом. Храм. Аэроплан. Пещера.
Там нет людей: лишь голоса
Сквозь не заделанные щели.
Мозаикой застланы полы
И фресками покрыты стены.
Не отошедший от золы,
Камин отбрасывает тени
На плечи мраморных колонн...
На золоченые кудряшки...
Стол с яствами, как древний трон,
Стоит, торжествен и неряшлив.
И снова мудрый лекарь – сон
С непостижимой терапией
Любых психозов...
– Помнишь, он
Витал, когда тебя «купили»
Родители?..
***
(Второе пробуждение Психеи)
Так все просто: была бы честь.
Моська лает на караван.
... А потом захотелось есть
И купаться в одной из ванн.
Было весело от игры
На кифаре, ходить босой...
Ей прислуживали миры
Осязаемых голосов.
Роскошь, льготно раскинув лень,
Обволакивала глаза...
Тень вскарабкалась на плетень:
Вечер... Надо бы рассказать,
А некому...
***
Она – одна.
Опять – одна.
Надрывно дышит тишина.
А голоса? Не их вина,
Что им телесность не дана.
И стало страшно: ведь она,
По мнению жрецов, – жена
Но чья? Какого колдуна?
На кой она ему нужна?
Он будет ли таким, точь-в-точь,
Как ей мечталось в эту ночь?
Зажатость мышц не превозмочь.
И страх, натянутый, как скотч,
Промежду губ. А вдруг, как крук,
Мой странный муж, мой первый друг,
Окажется? Потенье рук...
Таким окажется... А вдруг...
***
(Показалось, или Первый мужчина)
– STOP, деточка,
Не хнычь!
Вдоль неба залег клич.
Вдоль нёба прогорк плач.
– STOP, деточка,
Не плачь!
В полдетства длиной – сон.
В полцарства ценой – стон.
– Вселенная – мать чья?
Моя?
Твоя?
Ничья?
Распутье – колес, шин...
Распитие – всех вин.
Распятие – всех жил.
– Принц гребаный где жил?!
Бес-помощность –
Как старт.
Без-душия
Азарт.
Бес-смысленность –
Как цель.
Бес-смертие –
В конце.
***
И он вошел... И колыхнулись тени,
Ударившись синичкой о стекло.
Источник бытия – в душе и теле,
Которое себя превозмогло.
И он прилег... По клавишам стекольным
Пошел стучать невысказанный плач...
А сколько у него их было, сколько –
Потерь шумливых и немых удач?
И он вошел... И содрогнулось лоно,
Наверное, Праматери-Земли...
От слез счастливых полно и солоно
На всех морях вздохнули корабли...
***
(Пианино, или Брачная ночь Психеи)
Дышу.
Душу свою выдыхаю
По атому изо рта.
Смотри!
Видишь, она не такая,
Как эта, и та, и та?
Давай.
Молча и без предисловий –
И так уже ясно все.
Смотри: ось у земли сломана,
Ветер ее несет.
Не лги.
Только не лги, прошу же!
Свыкается ведь душа.
По клавишам ребер играет Шуберт:
Не надо ему мешать.
Давай.
Жарче, тесней и ближе, –
Вжимаясь в педаль ногой.
Давай, жизни свои нанижем
На воздух
И на огонь.
Не трать.
В атомах растворила,
Сожгла и закрыла счет.
Не плачь.
Третьего все же Рима
Не выдумали еще.
Не смей.
Думать не смей, молиться
Идолам – все равны.
Давай выпьем друг другу лица –
Залпом.
До глубины.
Дари.
Жестче, нежней и глубже,
Теряя уже педаль.
Давай...
Богу, наверно, служим –
Иначе, кому Грааль?
Душа...
Тихая сущность тела.
Вино – из твоей тиши.
Вино – для моей глуши.
И тело – в обхват души.
Дыши!
Я же тебя хотела
От века...
Давай, дыши!
Дыши, милый!
Дыши со мной в такте:
Душа – это длинный вдох.
Играй меня глубже,
Играй меня так, как
Никто никогда не мог...
***
(Утро)
Каждый фрагмент из вновь сотворенного мира
Вовсе не так уж красив и не так уж нов.
Самое главное в звуке раздрызганной лиры –
Полное (или почти полное) отсутствие слов.
Вырос цветочек за ночь
Аленькой во саду
Да в огороде...
Замок
Вымолился в бреду.
Небо проснулось усталое и больное,
Словно саврасовские грачи...
Несколько слов – это значит, много...
Молчим.
***
Счастье удерживать за обшлаги –
Можно: на век, на час...
Благо-получие –
Это благо
Пряники получать.
Рядом с тобою, твоей женою
Верною, до конца!
Молча идти за твоей спиною,
Не распознав лица...
***
Любовь – любовью, а семья – семьей.
Грешно ложиться поперек пути.
Предать забвенью старый водопой,
Которого свежее не найти.
Так плакала Психеина семья,
Что рев сердец до замка долетел.
«Мой муж, пусти сестриц в свои края!»
Он не хотел.
Все сделала постель.
***
(Лошадка)
Совет мужчинам: крылья – не в Пегасе.
Нелепейшие просьбы ваших жен
Все исполняйте, если свет зажжен –
И ни одну, когда его погасят.
***
У злых завидок глаз остер:
Ни заслонить, ни заслониться.
Психея приняла сестер
С размахом новорусской Ниццы.
VIP-уровень: икра, игра
На музыкальных инструментах,
Подарков дорогих гора...
Восторги, слезы, сантименты.
Зефир их бережно спустил
И бережно поднял обратно.
Эх, у Венеры за-вис-ти
Не хватит...
«Дьявол носит Прадо».
***
– Ты видела, какие тряпки?!
– Какие туфли у сестрицы!
– А нам – полоть и сеять грядки!
– А ей – катать по заграницам!
Ты видела, какие кольца?!
– Какие перстни у сестренки!
– А дом... А сад... Какое скотство!
– Она родит ему ребенка!
– Ну, да, чтоб все потом награбить!
– Вдобавок получить наследство...
– А нам – всю жизнь – на те же грабли...
– За что ей, дуре, столько блеска?!
– Мой муж – старик. Слабей дитяти...
– По части, что ли, дел интимных?
– По этой самой: все, не тянет!
– Её ж: от гимна и до гимна...
– Гляди, как расцвела... Зараза!
– А мой-то, мой, подагрой болен!
– А ты – сиделкою...
– И сразу...
– Стареешь?
– Как на поле боя!
– За что везенье ей такое!
– Ей, посягнувшей на Венеру!
– Отымем?
– Да! Своей рукою!
– Терпение имеет меру.
И порешили меж собою
Сказать родителям, что Психе,
Наверное, погибла... Воя,
Пришли домой, замыслив лихо...
***
Тем временем супруг жене
Шептал, кудряшки теребя:
«Психея, ласточка, в огне
Две фурии сожгут тебя!»
«Психея, деточка, поверь, –
Твердил расстроенный супруг, –
Одних несчастий и потерь
Нам ждать от этих двух хапуг!»
«В чем тайна твоего лица?! –
Вспылила Психе. – В жены взял,
А кроешься!» – и до конца
Он ей всего не рассказал.
«Ах, я ли не твоя жена, –
Уже чуть мягче говорит, –
И я ль не сплю с тобой, одна,
Всем телом слившись? Глянь, гранит,
И тот теснее не лежит –
Плита к плите – судьба к судьбе.
Поймал ли ты меня на лжи?
Я ль горе принесла тебе?
Так почему же ты меня
Удерживаешь в пустоте?
Я не могу прожить и дня,
Чтобы не помянуть всех тех,
Кто некогда со мною рос...
От нас гуделось шалашу
Смешливой бедности! Как пес,
Тебе верна, твое ношу
Дитя на месяце шестом...
А коль оно забудет нас,
Как вырастет?..»
...И вновь потом
Стонал от ласк полночный час.
***
– Сестренка! Психеюшка! Выросла!
– Совсем уже взрослая барышня!
Июльская синь от травы, росы
И зноя томится под башнями.
– Сестрицы, вы снова приехали!
– Зефир нас доставил, голубушка!
Пахнуло вчерашними вехами
И злобы дыханьем приглушенным.
***
(Тревожно)
И вечер лежит, как подкошенный.
И воздух чадит обезвоженный.
Вводите отраву под кожу мне,
Предания, годы, прохожие!
***
Они сказали: «Вдруг твой муж –
И есть означенный дракон?
И он тебя с ребенком съест,
Как давеча поведал жрец?
Охотник на невинных душ –
Похлеще, чем папаша Крон;
Он – людоед своих невест,
По всем садистским штучкам спец!
Маньяк. И ты, наверняка,
Его не видела лица?
... Вот видишь. Так оно и есть.
Тебе нам нечего сказать.
Затихла робкая река,
И рай в преддверии конца
Подставил две щеки под месть...
Психо-душа...
Психо-слеза....
Она поверила.
***
Совет был таков: заостряешь бритву,
Лампадку на блюдце кладешь под ложе
И – только уснет, – не прочтя молитвы,
Ему разрезаешь горлянку.
«Боже!..»
***
Над постелью летают демоны.
Так и сделала.
Так и сделала.
Муж уснул и, почти без чувств,
Бритву взяв,
Навела свечу...
Невозможно всю правду выдавить
Из кишащего кровью вздора!
...И увидела,
И увидела...
Амура.
Amor-a.
***
Пелена волос.
Гладь плеч.
Непочатый воск
Всех свеч.
Тонкий абрис рук
И – ног.
Спит любовный друг –
Мой бог.
Высший пик красот.
Шарм нег.
Жизнь моя! И вот...
Нет.
***
«Какая,
Какая,
Какая
Дура!»
Вся схлынула.
Вся застыла.
Ее уколола стрела Амура...
Впервые!
Она любила.
Но лампа, дуэнья и недотрога,
Вскипела, ладонь измазав.
И на правое плечо бога
Больно капнуло масло.
Кап-кап...
***
Это, как Аннушка с маслом , –
Роковая случайность...
Резко вскочил, отчаянно:
«Мама!»
Церковь и шапито –
На равных имеют быть
В женской душе...
«ТЫ ЧТО,
ХОТЕЛА МЕНЯ УБИТЬ?!»
***
Запоздалая девственность. Веско.
Не зашьешь, как утраченный рай.
Я послала ему СМС-ку:
«Я умру!»
Отписал: «Умирай».
«Сжала руки под темной вуалью...» .
Запоздало «колбасит» струну.
Снег, раскаявшись, валит и валит,
Припадая плечами к окну.
Запоздалость.
Люблю тебя, слышишь?
До жирафа, до неба дошло!
...И взлетел над заснеженной крышей,
Обожженное свесив крыло,
Мой Ангел...
***
Все вокруг обшарила просторы,
Храмы, жертвенники, алтари...
Утопилось было, да не стоит:
Мелко... Далеко ли Третий Рим?
Первый – близок, да не нужен... Сестрам
Отомстила: будто их за жен
Сам Амур взял... Вниз рванули: острым
Днищем их пронзило, как ножом.
Злом за зло. Языческая вера.
Далеко до Будды и Христа...
Ничего не ведала Венера
И купалась в бухте у моста.
***
«Несите меня, голубые волны,
Как эхо,
Как эру,
Как Эрос, –
По полной!
Я вся рождена из твоей крови,
Отец Океан!
Я – дитя... Живи!
Живи ради древнего: «Кровь – любовь»,
Которую я срифмовала с «Боль»;
Ведь я же – вольнее привольных воль –
Вселенной всея болевая соль!»
***
(Доброжелатели)
– Народ хиреет. Не латают невод.
Делами сердца ведают жлобы.
Пока ты здесь купаешься, Венера,
Твой сын, Амур...
– Мой сын?!
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
***
(Самоанализ Венеры)
А им бы только фильм снимать –
Кисель о том, как я старею.
Они мне говорят: «Ты – мать!
ТЫ – МАТЬ, а сына не жалеешь.
Чуть что, – уже: «Не сквернословь!»
Мол, климакс... Фрейдовские речи!
«Ты, – говорят, – даришь любовь,
А в кровном сыне ей перечишь!»
«Ты, – говорят, – ему привьешь
Эдипов, – этот, пресловутый,
Блин, – комплекс...»
Черт!
Какая ложь!
Не доверяю ни минуты.
Забрать у меня жизнь – культ
Любви и силу вод, а после
Забрать и сына?
Вечный пульс
Твой обрывается, мой Полис!
И красота уходит, черт
Ее возьми, к другим в аллеи...
Они мне говорят: «Ниче!
Пора понять, что сын взрослеет».
Я все пойму.
Я все приму.
И все прощу.
Куда уж проще!
Как пальчики за бахрому,
Хватаются за небо прощи...
***
(Психея в доме свекрови)
– Прости меня, Венера, я пришла.
– Сама пришла?
Ах, ведьма!
Ах, мерзавка!
Видать, тебя не обошла хула,
Раз ты явилась, хвост поджав, как заяц.
На кой ты выпятила свой живот?
На жалость бьешь дурным отродьем? Скучно!
– Я мужа своего искала... Вот. –
Ответила Психея простодушно.
– Мой сын, твой хахаль, по твоей вине
Лежит больной, не залечив ожога!
А ты, зараза, подойди ко мне
Да батога испробуй, недотрога!
Ударила. И раз, и два, и три.
И прочая. Застенки как застенки.
Великий Рим, мельчая в женский крик,
Морскую пену сцеживает в пенку
Кровавую... И раз, два, и три.
Потом, устав, ей бросила корзину:
– Ячмень, горох, бобы: перебери
До вечера, несчастная разиня.
***
(Испытания от Венеры)
Андерсен... Старые сказки... Дания....
Данные – вечные – три задания....
Способ, которым Добро и Зло...
Три!
Темной ночи число...
Светло.
***
Со дня сотворения – се ля ви –
Все силы на страже стоят Любви.
И плеткой глуши ее не глуши, –
Все силы на службе стоят –
Души.
***
Мир – братва. Куда не плюнь – свои.
...Зерна перебрали муравьи.
У реки, где грозные быки
Оставляли на ветвях клыки,
Камышинка помогла одна
Золотого раздобыть руна...
***
А мертвой воды (средоточье зол –
В расщелине: даже богам туда
Нельзя) ей добыл молодой орел,
Прикинув: «Как я, она молода...»
***
(Четвертое задание)
На планете, раздвинув ей ребра,
Копошатся остатки людей:
Ищут клад. А метафора «добрый»
Стала руганью всех площадей.
Там, где место отъявленной драке,
Будешь добрым – прощения нет...
Три задания – делает всякий,
А четвертое – только Поэт .
***
Гурьбой вокзала
Гремел град.
Она сказала:
– Спустись в ад.
***
Ладони – на пару с ветрами.
Уста – сквозь рассвет – озера.
Дыхание сердца – верное,
Как пар, шло от чернозема.
Значит, снова ласточке биться:
Не подстрелена – не упала.
Главное, – не ошибиться!
Главное, чтобы – пара!
Отдаст, обратившись во прах,
Бессмертье себя кресту...
Пара хлебов в руках,
Пара монет во рту .
Пара: вишен окрест.
Пара: влюбленных летом.
Билеты
Туда и обратно.
Христос Воскрес!
Жизнь – возвратна.
***
(Возвращение Психеи)
Планеты мчались, сбросив лишний вес.
И годы плыли, как метеориты.
Ей улыбнулись: предрассветный лес,
Рыбачья сеть, и бабкино корыто,
И стайка рыбок золотых... С утра
Шел дождь, и капли на сосновых иглах
Слегка дрожали... Старая игра:
Поэты возвращаются с Аида.
***
(Психея и Пан : Вставная глава,
или Неуместный фрагмент
о Дружбе между мужчиной и женщиной)
Там, где горы клонятся от трав
И ложатся брюхом на порог,
На волшебной дудочке играл
Опечаленный народный Бог.
С уст его беспамятно слетал
Аромат карпатского вина.
Сельский Бог на дудочке играл,
И леса спивали допьяна.
Глянула Психея, чуть дыша,
Вслушалась, слегка оторопев...
Словно високосная душа,
Горный разливается напев.
Может быть, ленивая судьба
В этот раз пришпорит как-нибудь...
Из-под шляпы, как из-под гриба,
Синеглазая вскипала суть...
«Девочка, разбей магнитофон:
Бытие земное есть попса.
Может, ты и есть сама Сафо,
Воскрешенная на полчаса?»
Может, это все одни слова?
Словом сыт не будешь. А любовь?
Перевал, извечный перевал...
«Не грусти. Не верь. Не прекословь».
Может быть... А может и не быть...
«Мы – единой крови, ты и я...»
Пан, которого могла любить, –
На другой границе бытия.
«Друже, пане...»
***
Тем временем, поправившись, Амур
Забыл обиды божеского чина
И, натерпевшись от моральных мук,
Внезапно вспомнил, что рожден мужчиной.
***
(Разговор Амура с Зевсом)
Зачем пришел, мальчишка синеглазый?
Дух юности, что рос, отцов не чтя,
Мое, воскресшее, как некий Лазарь,
Грозою не добитое дитя?
Ты думал: я не помню твои стрелы
Сладчайших промахов и злых побед?
Предав обет,
Забыв, что я старею
И что от дома мне прощенья нет,
Я – Небо, падал к Эросу земному,
Срывая с губ покровы бытия...
Летят года – мы ковыляем в ногу,
А упадем – поднимет лишь семья!
Но, в память о прекрасном, я, заступник,
Твою судьбу устрою – баш на баш!
(И, чуть смущаясь и глаза потупив:
«А ты за то мне девственницу дашь!»).
***
А что потом? Потом был Высший суд,
Признавший брак Амура и Психеи.
Столетий вдоль, как маятник, идут
Ночные и дневные Пиренеи.
Рассвет спускается с озябших гор
И греет мир, где холодно и серо;
И женщина меняет разговор
С улыбкою бальзаковской Венеры...
И Рим, как послесловие Христа,
Хранит каприз античного пролога...
И только аскетичная верста
Святой и нищей, словно сердце Бога, –
Осталась...
***
(Жизнь продолжается)
В эпоху царствия страстей и тел
Мелькнули ласточки-колокола...
Душа извечный обрела удел:
Бессмертие Психея обрела.
Но материальности не превозмочь,
И, видно, рановато до Христа:
Психея и Амур родили дочь
По кличке «Роскошь»,
А не «Красота»...
***
... Ладони – вдоль мачты – с ветрами.
Еще не причастность к фальши...
Дыхание сердца – светлое,
Как детское слово «дальше».
Дыхание века-времени –
В уже постмодерный Хронос...
Под кожей стихотворение
На жилочки распоролось...
Неведомое – неслышимо.
И суть, как война, – исконна.
Как старый тростник, колышутся
На теплом ветру иконы.
И жила, что в такт пульсирует,
И чей-то семейный снимок,
И небо – до боли синее, –
Как прежде, необъяснимо.
И мед с чашкой чая – до ночи,
И пчелы – обратно, в улей...
МОЯ ДОРОГАЯ ДОЧЕНЬКА!
ТЫ ВСЕ-ТАКИ СУЩЕСТВУЕШЬ!
28 июля – 22 сентября 2008 г.
|
