ИСХОД
Ты спишь. Только сон, вероятно, согреет..
Мелькают фантомные дни беспощадно.
Земля начинает вращаться быстрее...
К зиме в черепа превратимся. И ладно.
На площади - город и люди с глазами,
Готовы справлять новоселье в могиле.
Всё знают. Встревожены. Видели сами -
Прожилки ночей на пурпурном светиле...
В последнюю осень, когда умирают,
Пытаемся выжить в мозаике зрелищ
И вылечить души иллюзией рая -
Одной на двоих, только что с колыбели.
В последнюю осень не падают листья,
И люди скучают, и просятся - в сети.
И коль мы не будет скучать так неистово,
Как и они, то - они нас заметят,
И примутся косо смотреть с подворотен
На наши гирлянды в руках наводненья...
Не пробуй помочь им - они будут против
Твоих серебристых лугов утешенья.
Зачем телеграммы с начинкой восторга,
А письма посыпаны сахарной пудрой?
И счастье ли в том, чтоб на утлых задворках
Проснуться увидеть последнее утро?
Я небо пустыней назвал. Так и есть ведь.
Созвездья комет причесали всю темень.
Невыцветшим небо бывало лишь в детстве
Своём, только - не было нас в это время.
А люди стоят на обочине мира,
И смотрят, как небо ругается с твердью,
И прячутся от катастрофы - в квартирах,
И лечатся от обречённости - смертью.
Ноябрь несёт нас на чёрных носилках,
Как будто на острове прячутся звери.
Летят рукодельные листья в копилку.
В последнюю осень не любят, не верят…
В ноябрь, заросший насмешливым плачем,
Последние люди оркестром уйдут, а
Мы - всё ещё дышим, мы - в цирке, на даче,
В кафе и в театре... До тех пор, покуда...
Найдёшь меня в бездне. Девятой по счёту.
В последнюю осень мы все одиноки.
Измерь силу ветра вблизи самолётов,
На память о наших мечтаньях высоких.
ЖИЗНЬ В УНИСОН
Тревожные сердцебиенья синхронны.
Бессонница звёзд утопает в листве.
Мы ищем друзей в глубине небосклона,
Запутавшись напрочь в своём колдовстве.
От века в любую секунду мы квиты.
Синхронно спешат стрелки наших часов.
Живём в унисон - полюса монолита -
И знаем все маски друг друга в лицо.
Нам снится, что мы будем старыми вскоре,
Что может быть старой - любовь, и тогда
Мы станем искать под подошвами моря
Звезду, что упала тогда, как звезда.
Мы вскрикнем, сражаясь с бездонным кошмаром,
Без четверти полночь, в мгновенье одно,
И тут же поймём, что такое быть старым,
И выглянем вместе в сквозное окно.
А через мгновенье ты вспомнишь усталость…
А спорим, что в миг тот - звезда упадёт?
Ты скажешь: "Я знаю!" Ну вот и упала…
Ещё через миг мы закончим полёт…
Но это светило, увы, оказалось
Единственным подлинным в кружеве ламп…
И что - от неё нам на память осталось? -
На вышитом поле - внушительный штамп…
(… И голос мой, голос твой - кажутся хором,
И ветер - расплавленным воском ползёт
По лестницам холлов, пустых коридоров,
И дышит, как вялый сквозняк, прямо в рот…)
Мы всё друг о друге с рождения знали…
Когда наступила эпоха разлук,
Мы оба в тот миг - в унисон! - прошептали:
"Ну что же, свеча догорела, мой друг!"
Мы сделали всё в унисон, как детали
Единого компаса или весов…
Когда мы от счастья внезапно устали,
Мы стали в тот миг суетой беглецов…
И холодно было все двадцать четыре
Часа в этот день - и в квартире, и вне.
В тот день ураган был владыкою в мире,
А мы просидели в глухой тишине.
И вдруг, в унисон, в тот же вечер метельный,
Мы видели сон, что весна - на века,
Что снег невозможен, а мы - нераздельны,
И любим друг друга, как дождь - облака.
*
Прохожие останавливались удивиться, что часы у нас обоих показывают
Один и тот же сезон.
А мы им говорили, подсказывая:
"Живём в унисон, и умрём - в унисон!.."
ОДНО И ТО ЖЕ
- Неужели ты хочешь разрушить... - Я люблю пьяных детей…
- Ты хочешь умереть? Все хотят. А тебе не стоит быть, как все.
- Круги над глазами, это как?
***
Церковь станет крепостью - конечно, не впервые,
Замок станет храмом для земных.
В алой краске - стены крепостные,
Чтобы кровь не видели на них…
Ты почти что никогда - с той тонкой красной шалью,
И ни с кем в разлуке, но всему виной…
Ты нередко с огненной и суетливой далью,
И всегда со мной…
Так найди тот стадион, где морем свет лился и звуки,
Где и дождь, и тучи были миг настороже!
Приходи туда, и встань на прежний пост, и ты отыщешь руки…
Я давно ведь там уже!
Пусть лишь миг - но целый миг! - виденье продолжалось -
Наважденьями кричащими, зовущими на помощь!.. -
Если в блюдцах память всё ещё на дне осталась -
Где бы не была ты - если ты не здесь - то ты не дома!
Этот стадион - мой дом, со стоптанной травою,
Этот стадион, где маки и подснежники цветут… -
Если ты - молю тебя! - еще изволишь быть живою:
Я - тут!
Губы, много губ разложил бережно на траве.
В губах, как прорубях, ужу безъязыкую совесть и горящие цепи…
У меня вас тут много:
Одна,
Вторая…
Фотографий больше, чем цифр после запятой…
В утлом небе чётко вырисовывается чей-то силуэт, и чей это может быть силуэт, кроме как не Её самой? Мерцающее серебристое облако обступили однорукие зарницы и кудрявые молнии, безумные от бессилия попасть в Неё, вспыхивающие на зыбкой волнистой границе того, что именуется Ею. И Её контур был без адреса, он просто возник и не адресован был никому, будто и не знал, что я сижу у чахлых вялых лишённых власти углей и греюсь, и вижу. Дарована небом никому, не слишком чопорна, а рельсы, сошедшие с колеи, чтоб поцеловаться - рельсам хочется целоваться только по вечерам - срослись в упрямую косичку.
Ты возникла. Ты явилась. Чем я смогу тебе ответить на это?
***
Щупают море жемчужины.
Море навеки простужено.
Кашляют айсбергом полюсы.
На побережиях - молятся.
Тридцать моллюсков у берега.
Справа и слева - Америка…
Где мы с тобою скитаемся?
Мы никогда не раскаемся.
***
Цунами в шутку раскидало
Колючие решётки скал,
И радуга точила свой оскал о
Его девятый вал…
О солнцепёк, пирующий у родников…
И о соцветья брызг морских…
И ризы звёзд питают устья облаков,
Но лишь пытают их.
Дождинки в капсулах, дождинки-братья,
А воздух пахнет скоростным свинцом…
Тебе тепло в его объятьях?
Но, муза - что с твоим лицом?
Навязывают красочную Навь.
Реальность растворилась в миражах.
Но позолоченную ржавчину оставь
В замках, на нижних этажах…
И в телескоп ты переплавила косу…
Вон, посмотри, какая даль вдали! -
Но ты упрямо смотришь на грозу,
А остальные - лица отвели.
И радуга осталась на мели, а значит,
Что радугу увидела лишь ты.
Теперь я знаю, отчего ты плачешь:
Что там, на радуге - кресты.
Цунами, свирепея, раскидало
Колючие решётки скал,
И радуга точила свой оскал о
Его девятый вал…
Не так давно, наверно, дьявол танцевал.
В ДОБРОВОЛЬНОМ ПЛЕНУ
(её слова)
Мы - два конца одной и той же нити…
Мой враг! Ведь я могла бы сотни раз
Уже сказать тебе, врагу: "Простите", -
Что означало бы: "Не нужно - Вас"!
И в этот раз я не скажу ни звука,
И за прозрачной дверью притаюсь!
Сдаюсь тебе, мой враг, идя на муку!
Но разве я врагам своим сдаюсь?
Сдаюсь. Не прячу лиц. Их - тьма. Из них же
Какое - непритворное лицо?
Мой враг! Я жду, стыдясь души притихшей,
Когда же свяжут нашу нить в кольцо?
Сдаюсь тебе. Чужим врагам сдаюсь ли?
Лишь ради испытания огнём?
Так много радуг есть в воздушном русле!..
Твой плач торопит Бога с Судным Днём.
Увы, нельзя любить, не ненавидя,
Но можно ненавидеть, не любя…
А если ты - мой враг и покоритель,
То значит, ты не полюбил себя…
- Теперь науке известно, что доказательств существования любви, равно как и доказательств существования ненависти, не существует…
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО СУЩЕСТВОВАНИЯ ЛЮБВИ
(мои слова)
Лица в негасимой тьме зеркал не верят в то,
Что любовь бывает спелой, если ревность спит,
Что любовь бывает выгнанной из чрева городов,
Но - любовь жива всегда и нет ей панихид.
Если же хотим мы их, неверующих, удивить,
Показать им, серым, как врачебен блеск звезды -
Доказательством существования любви
Будем я и ты.
КОЖУРА МОРЯ
Она приходила ко мне осторожно,
Сквозь воздух из лёгких, но только ко мне.
Для всех остальных же была невозможной,
Невидимой тенью в их плазменном сне.
И кроме меня так никто и не видел
Её… - Тем верней приходила она,
И мы разгребали мифических мидий
На призрачном море с утра дотемна.
Ты пела, и в эти мгновенья мы оба
Невидимы были для всех остальных.
Мы плыли - как будто бы так и должно быть! -
По коже живых океанов ночных.
Костры на холмах, подражая тем травам,
Что взяты норд-остом в кладбищенский плен,
Искрящейся шерстью плясали коряво
Под ветреный однообразный рефрен,
Желая на время своей зимней спячки
Придумать себе сновидений мешок.
Костры отдавались роскошной горячке,
И каждый огонь сам себя же и сжёг.
Ворота молчали, как птицы в затменье,
Никто не хотел враждовать с тишиной,
Но ты приходила ко мне, тем не менье,
И где бы я ни был - дружила со мной.
Закончилось тем, что моря задрожали,
Луна расцвела оловянным цветком,
И мы незаметно друг в друга упали,
Как бездна на бездну летя кувырком,
И вдруг - мы прилипли друг к другу руками,
И склеились вместе - навеки, всерьёз -
Железною хваткой и сердцем с клыками,
Где всё намагничено замком из слёз.
И лопнуло небо, как шарик воздушный,
Пытаясь разнять, и строптивилась твердь,
И вдруг под водой становилось нам душно,
Но жизнь обманула стоглавую смерть.
Кудрявое солнце кружило жар-птицей,
И мы всё стояли под небом седым…
И что же нам делать теперь? Раздвоиться?
Ан нет! Так и будем стоять, как стоим!
*
- Наши души - сиамские близнецы…
*
Теперь обрели наши души жемчужный
Покой, и для нас - неподвижность Луны…
Нам вряд ли теперь уже что-нибудь нужно -
Ни твердь, ни небесная гладь не нужны…
В нас всё это есть, и - пусть будят нас кличи,
Пусть вечный огонь догорает в груди! -
Теперь нашим душам весь мир безразличен,
И время, и вечность у них позади.
- Прошло ещё два песочных часа…
- Теперь на моих песочных часах 176611 часов.
ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ
И ради твоего объятья:
уже шесть тысяч лет, уста
сомкнув, провёл я на распятьи,
и был примером для Христа.
Я слышал голоса и топот…
И чтобы я не так скучал -
по каменным звериным тропам
ходили грозы по ночам…
Все эти годы - сарафаны
сменяла сотни раз Луна
и серебристую саванну
читала, словно письмена…
Луна ложилась мне на пряди,
потом со мной была заря…
А я всё ждал твоих объятий -
шесть тысяч лет! - и ждал не зря.
ВЫХОДА НЕТ
Всё безнадёжней и бесповоротней,
Неумолимей и неодолимей -
Мы вместе переходим жить в сегодня
И эти дни нам кажутся святыми.
Когда мы будем на одной ладони -
Начнутся наводнения на Марсе,
Потом - землетрясенья на Плутоне,
И во Вселенной все - найдут катарсис.
Но светлый выход - с чёрным окоёмом:
Исход из каждой будущей минуты -
Мы ищем здесь, в туманах незнакомых,
Среди дождей и невредимой смуты…
И мы обречены найти тот выход,
Но лишь когда - минута завершится,
И в мире на мгновенье станет тихо
От хриплых воплей одичавшей птицы…
От од, жестоко брошенных на волю,
От укоризн, живущим не понятных…
Так медленно вращается наш полюс,
Что мы, и ночь, и реки - это пятна…
Мы слиток памяти: сплошная память,
И все вокруг становятся камнями…
Нет выхода для нас в иное пламя:
Нам суждено топтать друг друга швами…
В руках судьбы моей танцуют бритвы,
Опасно быть на "Ты" с такой судьбою.
Всегда будь в поле зрения молитвы,
Чтоб каждый миг мой взгляд мог быть с тобою!
Тебя я должен видеть постоянно!
А как иначе? Мы же - воедино!
А потеряю лишь на миг в туманах,
Растаешь лишь на миг в ночных руинах,
Тотчас - залижет, словно раны, темень
Мои глаза, и веки станут гробом,
А мгла, её сестра, умерит время,
И гроб мой станет вечною утробой,
Я ощущу, что душу кто-то режет,
Пойму, что это всё - порывы ветра,
Проснётся паника, и крик опешит
От самого себя, будя земные недра…
И я тотчас взорвусь, умру, исчезну,
И в тот же миг истлею в привиденье!
Поэтому не прячься в зыбких безднах,
Не пропадай во тьме ни на мгновенье!
Не покидай меня в угрюмых стенах,
Не разрывай сплетенья рук и неги! -
А разорвёшь - мы в тот же миг, мгновенно -
Умрём навеки!
СВЯТАЯ ЯРОСТЬ
Кто-то на арфе играл неумело…
Нас задушили цветами.
В тёмной квартире всё чёрное - пело,
Белое - тлело под нами…
Кто-то столкнул нас глазами и выбыл
Из настороженных пряток…
Жало луны предоставило выбор:
Или нельзя, или надо…
Кто-то спилил на очаг мои корни,
Ветви - на небе оставил…
Тихо ругнулся задумчивый дворник,
Сдавленный в контроктаве…
Кто-то спешил, чтоб нашёл его кто-то,
И растворился в объятьях…
В жидком тумане носились полёты,
Пело восторженно платье…
Вытащил кто-то, как жребий свой - бремя…
Господи, мы ли в ответе?
Тот, кто бродил за углом в это время… -
Он ничего не заметил.
Там, в серебристости - вспыхнули свечи,
Свет их был праведно-меток…
Господи, Ты за углом в этот вечер
Был и - не знаешь об этом…
Мы были - теми, кто там вытащил жребий.
Преданность - неодолимей.
Если бы Ты оставался на небе,
Мы бы не стали слепыми…
*
- Если бы у меня была волшебная палочка и одно желание, я бы загадала, чтобы в мире не стало насекомых…
- А я бы загадал, чтобы ты забыла всех кроме меня…
ДЕНЬ И НОЧЬ
- Падая в лужи…
- … прищепки превращаются в хищных аквариумных рыбок…
*
И день, и ночь скала смеялась: шире, шире -
Расщелина шептала вслух.
Скала была и ширмой, где гнездился ирис,
И плазмой, ждущей оплеух.
С сиреневой поверхности воды взлетали бабочки сиреневые.
Шипами обрастали побережья радуги мигреневые.
Я для тебя теперь - и верным спутником, и - преданным предателем,
А радуги заморские - записки анонимов-подстрекателей.
И ты на небе выбрала звезду:
Шумнее, ярче, самую безлюдную -
Она быстрее всех по небосводу мчалась всухопутную.
И дождь мирил украдкой шлейфы улиц, дымоходы обручальные,
И лишь следы печатали на сизом грунте яблоки хрустальные.
Всё общее - и океан, и солнце,
Жаждущее стать художником…
С чего же вдруг решила ты, что я хочу стать чьим-нибудь заложником?
Всё общее, но прикоснуться можно только лишь к тому, что тронуто.
Неприкасаемое же замками и засовами спелёнато…
Как отражается дыхание волшебств на проданных пергаментах?
Что зашифровано на солнце,
На его поверхностных орнаментах?
Наверняка же чудо мимолётное продлится лишь мгновение,
А после станет все, как встарь:
Никто и не заметит воскрешения.
С сиреневой поверхности воды взлетали бабочки сиреневые.
Шипами обрастали побережья радуги мигреневые…
*
- У него чудесный бред!..
- Нет, у него - дефрагментация мозга.
РАЗ И НАВСЕГДА
Наркоманы, сидящие на мозаичной,
Истерически-верной, бессонной любви!
Вы - в ряды свои - Нас принимайте с поличным!
Угощайте нарциссами и визави!
Мы стучимся. Никто не проходит здесь мимо.
В наших недрах пожизненно солнце цветёт.
И болезнь эта странная - неизлечима,
Но она - от всего остального спасёт.
Мы готовы. Мы знаем, как стать запятыми
В этом сгорбленном мире и - вырваться вон.
Наркоманы любви! Мы пришли стать больными!
Принимайте Нас с почестью - на небосклон!
И мохнатое море - надёжней сомнений,
И война - это жертва безглазых времён,
И Господь заметает следы озарений,
Говоря, что влюблённым не нужно имён…
Наркоманы любви! Мы - земные созданья,
Ваши брат и сестра, и в руках - фимиам!
Мы уже утопили себя в ожиданьях,
И теперь с нетерпением просимся к Вам!
ВСТРЕЧНЫЙ РАССВЕТ
Дозорных нет. Я - встречный, я - всегда и всем навстречу,
Хотя и осень.
Торжественному листопаду подставляю плечи,
Хотя не просит.
Аллеи - словно строки, на которых, как чернила,
Ютятся дети.
Но убаюкал в колыбели старое светило
Шиповый ветер.
Будь здесь. Есть только три сезона на моей аллее.
Вдали - литавры.
От рыжих черенков и леденящих нот шалея,
Уснут кентавры.
Еноты-следопыты прячутся неосторожно
В шелках аллеи.
Будь здесь. Пронзённый осенью насквозь, не знал, что можно
Любить взрослее.
Будь здесь. Не знал, что можно льнуть не только к пьяным звёздам,
Что с небосклона,
Что с тем, кто шёл навстречу - поздороваться так просто
В углу сезона.
Будь здесь. Ты - та, кому дороже мыслей запредельных -
Извивы тела.
Ты - та, которая от красоты моей смертельной
Остолбенела.
МЕСЯЦ
Строения в доисторических пломбах
Ложатся под ноги древесных корней.
Пока ты бессмертна, исправен мой компас,
От мыслей моих не бывает теней.
Но это поддельное небо смеётся:
Оно всё, что дорого людям, крадёт,
И вот уже - ты замерцала в колодце
Неведомых мне, невредимых свобод.
Смеются рассветы ухмылкой пчелиной,
И вместо песчинок - малиновый яд -
В песочных часах ускользает невинно
Наверх, где и был он, обратно, назад…
Пускай же ты шутишь так странно порою -
Тебя научили шутить небеса,
И ты приглашаешь меня быть героем
Твоих преступлений, смотрящих в глаза.
Пускай же ты дышишь, как дышат монахи.
Литавр тебя не предаст чуть светло.
В отчаянный крик превращаются страхи,
А крик превращается в наше тепло.
Ещё - облаков беспокойные губы
Следят за тобою, и ищут - твои
Плавучие, жадные губы, и трубы
Латунные хором поют, как ручьи.
Но каждое утро - с припадка прощенья,
Сто лет, и пока расцветёт синева,
Я должен глядеть на твоё возвращенье
И думать: "Жива, до сих пор ведь - жива!.."
А небо приклеилось к призракам прочно,
Как к счастью земному приклеился мрак,
И смерть испытанием станет досрочно,
А море из савана выкует флаг.
Пускай ты - двойник той, в которую верю,
Которую знаю и помню пока:
Твой истинный след ни за что не потерян -
Ты просто на том берегу двойника.
Мы прокляты в том лишь, что ждём возвращенья,
Всю жизнь находя, чем бы в небо светить,
На солнце чужое смотря с восхищеньем,
Свою же любовь не умея простить.
БУХТА
(мои слова)
Любовь - одна, как ненависть - одна, как взрыв один
От одного снаряда.
Любовь не повторяется на бис.
Влюбляться вновь и вновь, и ждать,
И выбирать дорогу, как награду -
Всего лишь наш каприз.
Позволь мне прикоснуться к пальцам и к объятьям,
Отныне не твоим уже, а - нашим.
Позволь сердцебиеньям спорить с тишиной.
По древним письменам, начертанным на пляже -
Ты сможешь выжить
Лишь со мной.
НЕРАЗРЫВНОСТЬ
Изредка спрячу чуланы - в карманы
И притворюсь, что к иконам иду…
В эти мгновенья я выгляжу пьяным… -
Я закалялся не в домне - в аду…
Вот - контрабас и лицо у рояля…
Своды зеркальных себе потолков…
Я захожу в эту залу. Все встали!
Ты за улыбкой боишься врагов…
Ты так прекрасна, когда хочешь злиться!
Суд начался. Опустела тюрьма.
Как мне приятно опять убедиться
В том, что ты любишь меня без ума!
И говорю тебе: "Где ты бродила?
Полночь уже два часа - на дворе!
Может, ты видишь на небе светило?
Или решила прийти на заре?
Гости ко мне заглянули - шпионы,
И рассказали, что видели, как
Ты была страстной, была развращённой -
С женщиной… Что ж! Уходи, и good luck!
Переживу, перевыживу! Что мне! -
Из головы центрифугою - сгинь!
Я был - любовник, теперь стал - паломник,
Видевший сто миллионов пустынь!
Я закалялся божественной страстью.
Ты - ни в какое сравненье со мной!
Только теперь - я считаю напастью
Страсть нашу белую с полной луной.
Любящий свят, а механик - подсуден!
Я закалялся не в домне - в аду
Серых, угрюмых, навязчивых буден,
И наизнанку увидел мечту.
Я и тебя перепрыгну, и спрячу
Память, как каменный уголь, в года.
Нет! Не узнает никто о горячей
Нашей цыганской весне никогда!
Я перепробовал на послестрастье
Вязкий песок миллионов пустынь!
Некогда я исповедовал счастье,
Ну а теперь убирайся! Аминь".
Так говорил, подтверждаемый жезлом…
Вспыхнули слёзы лиловым огнём.
Плачешь? Горячка впечатана в кресло.
Ищешь спасенья за чёрным окном…
И не уходишь. Глаза - как пещеры,
Где затаился молящийся взор…
Да, вот теперь я железно уверен
В том, что ты любишь меня до сих пор!
МОРСКИЕ КРИСТАЛЛЫ
(её слова)
Я помню все ночи в объятиях чужих.
Ты веришь в неверие, славишь свой бред.
Нас нет среди мёртвых, и нет нас в живых,
И нет в нас ни чувств, ни бесчувствия нет…
Однажды медузы становятся пеной морской,
А те, кто захочет на днище - кристаллом морским,
А мы остаёмся людьми, со своею тоской -
И в жизни, и в мире ином, и за миром иным…
Иконы решили устроить всемирный потоп.
Иконы заплакали, слёзы замёрзли у глаз.
А мы в это время манили в ловушки озноб,
Заставив погрязнуть в сомнениях - иконостас.
И ветер, уставший как раз на развилке дорог,
И влажное солнце в ресницах ночных васильков,
И каждое облако, каждый кровавый силок -
Настойчиво напоминают небесный альков.
Бессонницей голуби лечат избыток тепла…
Немного же сделала я для тебя! Посмотри -
Я только лишь солнце в ладонях тебе принесла!
Я только лишь сделала нашими все фонари!
Я только расплавила снежное лето до дна,
Я только повысила в должности Бога, и всё!
Я встала у моря, где раньше стояла весна,
И всех для тебя заменила, и стала ферзём!
Я только отстроила заново все те мосты,
Которые ты каждый день, без конца разрушал.
Я даже не стала считать их при блеске звезды,
Всего лишь летела среди растопыренных скал!
Но даже и это Простое - и брешь в небытьи,
И рай на Земле - я случайно вот здесь возвела -
Неведомым вздохом, неведомым взмахом крыла!
Поверь. Я случайно мечты воплотила твои,
Нечаянно я сновиденья твои прервала -
Нечаянным вздохом, нечаянным взмахом крыла!..
ЭПИЦЕНТР
Насмешливо тают поля из ромашек,
И солнце лениво мерцает во мгле…
А значит всё это, что преданность наша -
Последнее чудо на этой Земле.
Однажды навеки запомни и - веруй,
Что наши безумье подарено - нам,
Что даже любить для меня - полумера,
Что я никому твою роль не отдам!
И ты так невинна, когда ненавидишь,
И ты так красива, когда предаёшь,
Но, чтобы всегда быть на самой орбите,
Ты точно года у кого-то крадёшь!
Зачёркнут серебряным скипетром воздух.
Раздроблен на искры ночной водопад.
И ты так смеёшься, как будто все звёзды
Сердиты, а все заклинанья - горят.
Аминь. Мы последним безумием стали
На самой безумной планете из всех.
И ты не находишь печали - в печали,
Но каждый твой вздох мне засчитан за грех.
И если меня ты забудешь в трактире,
То в то же мгновение влюбишься вновь…
Конечно, ты помнишь, что наша любовь -
Последняя в этом дымящемся мире.
ОТ ПОСТОРОННИХ ГЛАЗ
Бессонные локоны, сонные губы… -
Кто прав? Всё закончено. Счастье настало,
И огненный дождь дует в медные трубы,
И с каждым изгоем весна рассчиталась…
Когда за тобой наблюдают украдкой,
Ты ставишь на то, чтоб жить вечно и споришь…
А как-то, я помню: горя без остатка,
Ты выиграла спор со щетинистым морем…
Следишь на снегу, распластавшимся навзничь,
Идёшь по дороге быстрее, быстрее…
Ты кажешься ветром. Действительно, прав снег:
Когда тебя любят, то ты не стареешь…
Ты день начинаешь всегда с пробужденья,
А ночью за нами следит трясогузка…
Но есть небылицы и есть сновиденья…
Зелёное море глотает моллюсков…
Печально одно: умирают пробелы
Меж прошлым и будущим, сумрак - ограблен,
И сколько поверивших - столько прицелов,
Но я не знаком с твоим детством ни капли!
Я очень хотел бы любить без досады,
И знать тебя с детства, и за руки - с детства -
Ползти через первые заросли радуг
И чувствовать первые ряби кокетства!..
Безлюдные храмы полны ожиданья,
И сколько детей - столько храмов на свете.
Одно у меня сохранилось желанье:
Чтоб были мы вместе, и были мы - дети.
Какие лекарства нужны нашим душам?
Нас реки омоют, как вазы - начистят.
И я об одном сожалею: чем глуше
В туманных лесах, тем рассвет серебристей…
Заброшенный храм обойдём стороною.
Не нужно о том, что жила в преисподней.
Как жаль, что ни с детства я рядом с тобою,
А только вчера и сегодня!
ВСТРЕЧНЫЙ ЗАКАТ
Я выжил под небом со встречным закатом,
В волшебных окалинах и парусах… -
Пустыня мне первою станет наградой,
Второй же наградой - твой радостный страх…
Моё изголовье полно отвращений,
Колец, метеоров и крошек весны.
И спрятались кратеры в собственной тени -
На сером песке и перьях волны.
На сером песке твоего побережья
Моя голова оставляет следы -
Становятся зыбкие кратеры брешью
На пляже, названье которому - ты.
И каждая впадина пламя кромсает,
Тотчас откликаясь обвалом в мозгу.
Я загнан в бескрайние полости рая,
Где есть только ты и любовь на бегу.
И мы исповедуем веру в капканы,
И любим обычай рядиться в шипы
Мечтаний, фантазий и прочих дурманов,
Сводящих на нет бездорожье судьбы…
И день наш земной - он по дьявольски сочен,
Селена закладкой в ручьи вплетена,
В шипы откровений, которых не сточит
Ни ласка комет, ни морская волна…
И всюду, где станем мы тёзками света -
Уверует зверь, и оступится ложь,
Заблудится тот, кто забудет про это
И в скорости станет на небо похож.
Мы будем прощать! - Ни смотря на все раны
(А если смотреть, то что нового в них?),
На сытые розовым снегом фонтаны
В садах изумрудных, садах расписных.
Мы будем прощать - и царей, и героев,
Мечтающих только - дожить до войны…
Мы будем прощать и друг друга порою,
Когда согрешим перед ликом весны…
Мы будем прощать и друг друга, конечно,
Особенно, если не видно грехов… -
Себя и друг друга - легко, безмятежно
Прощать, расплетая судьбу из цветков…
И встречный закат растворится в беспечность.
Мы можем благой сделать - каждую весть…
Мы будем прощать - пусть хоть целую вечность,
Но будем прощать - до тех пор, пока есть!..
ПОДЗОРНАЯ ТРУБА
Я вижу в подзорную трубу -
Нашу финишную прямую,
Нашу под откос тропу,
Нашу кривую прямую,
Нашу безвестную,
Неземную…
Тысячи больниц… Последняя больница.
К сожалению, последняя… Запоминаем лица
Друг друга, бледные от внутреннего льда,
Запоминаем эти лица навсегда.
Запоминаем лица,
Которые обречены забыться…
На миг нам дьявол другом стал окольным,
Когда нужна была нам плеть -
Желая, чтоб нам дольше было больно,
Не позволяет умереть.
Теперь проклятье будет нам наградой.
Проклятье есть, пока есть страх…
Так сложно, испытав измену яда,
Заснуть с улыбкой на губах!..
ПРЕЛЮБОСЛОВИЕ
Золотые ладони, сминая улитки,
Обязуются кладбище взять под контроль.
Голоса обожают бумажные пытки.
В чудесах обитает щекотная боль.
Не хватает ни флагов, заботливой феей
Перекрашенных давеча в белый, ни стрел…
Где то новое, что никогда не стареет?
Незаметно сегодняшний день устарел.
Тот, кто просит меня улетать - не волшебник.
Унижайся убийственной властью над злом.
Не советуй стоять далеко от молебны -
Всё равно для тебя я всегда за окном!
Ты нежна, будто лезвия с венами дружат,
А цветы у реки не умрут в эту ночь.
Ты добра, будто всё ещё здесь наши души,
Но закат не уверен, что ты мне не лжёшь.
ГРЕХОПАДЕНИЕ
Миров есть много, их - деревьями не счесть.
Законы жизни с нами несовместны.
Я полюбил всё то, что в людях есть,
И всё иное мне - неинтересно.
Миров есть много, люди есть - во всех.
В моих окрестностях рассыпаны ракушки,
И если ты со мной - асфальт похож на мех,
И на дворцы заморские похожи все избушки.
Нам так легко ждать оживления часов
И каждым шагом открывать за вехой веху,
Что нам давно уже не нужен стал засов,
Дойти до края леса нам не к спеху.
От нас так далеки основы бытия.
Мы ближе к зверям и растеньям.
Я полюбил такую же, как я,
И в этом лишь моё грехопаденье.
***
- Ветер расстрелял нас там, в небе. Помнишь?
Небо!.. Нет места укромней.
Нет места огромней.
Расстрелял ветер…
Подумать только!
- Ветер был бледен.
Лунные заросли, заводи света
И птеродактили… Всё это - наше.
Ты меня спросишь: "Зачем нам всё это?" -
Ты не в себе, и ни в ком-нибудь даже!
Ты меня спросишь: "Зачем это счастье?"
(Хочется смерти, а просят - остаться
Здесь, у костра, заражённого страстью,
И по-младенчески всем наслаждаться!..)
Вечными в страсти не будем… А может?..
Ты мне ответишь: "Давно всё сгорело…"
Кажется, кровь моя льётся над кожей,
А под подолом её - твоё тело…
(Кукла протезом на арфе играет…)
Созданы мы друг для друга, Живая! -
Ты мне покажешь, как грустно бывает,
Я покажу тебе, как умирают…
Самоубийство - столь модная тема! -
Тоже попробовать хочется Это!..
Лишь допишу, к чёрту, эту поэму
И - потечёт моя кровь прямо в Лету!..
ЧЕРЕЗ ПЕПЕЛ
- Ты затерялась в моих морях, ты заблудилась в моих лесах, и теперь мне так легко найти тебя!
- Единственная рыба в самом высоком озере на горе, цветущей маками! Что видишь ты, когда тебя видит закат? Ступишь ли ты на сушу, если тебе сообщат, что восьмые сутки идёт дождь?
Стреляем в упор - в беспросветные дали,
И мимо, и мимо - снаряды летят!
Сам выстрел наводит себя на хрусталики
Наши, в тревожно блуждающий взгляд.
А в наших глазах - необъятные зори,
Хотя и не много у нас этих глаз.
Но кто научил бирюзовое море
Стеречь молодое вино про запас?
Люблю и уюты домов, и руины,
И чай с апельсинами, сидя в снегу…
Кому как не мне ты доверишь все льдины
Свои, чтоб сберёг я их холод в мозгу?..
Мне в руку положишь снежинку больную
И скажешь мне: "Вылечи и сбереги!.."
Но ежели вылечу я, повинуясь,
Она не поместится в обе руки…
А рыбы, которые рвутся на горы,
Любовью на целую жизнь запасясь,
Совсем не умеют взрываться, как порох,
И им ещё долго настраивать связь.
Мы вырвемся из беспредельной картины
За грань согрешенья и грань чистоты,
И узрим всё то, что лежит за плотиной
Привычного мира и древней воды…
Мы выйдем отсюда, и там, в беззаветьи -
Тебя я увижу такой, как ты есть,
Но, зная тебя лишь в плену и под плетью -
Не сразу сумею твой контур прочесть…
Мы будем сидеть у истока столетий
И видеть, что в нём - молодая вода,
Но видеть мы будем не дальше, чем ветер,
Пока не поймём, что так было всегда.
Мы вынырнем в небо и тайно истаем -
Из царства камней и горластых костров…
Наш сад первозданный давно ожидает
Хозяев, испивших и зло, и добро…
Без нас, без хозяев - ни разу не цвёл он
За эти эпохи, на страже - растил
Цветы, источавшие злобу и холод,
И - Господа Бога в себя не впустил…
Клянусь, мы уйдём от небесного гнева,
Хотя не забыты ещё имена…
Мы были когда-то Адамом и Евой,
И мы возвратимся в свои времена.
***
- Издавна наш сад поили только кровью.
Только красные цветы
Здесь бесились, прижимаясь к изголовью
Безучастной высоты…
Этот сад теперь мы поим лишь росою.
Что же будет здесь цвести?
Попытайся напоить его грозою,
Нефтью или конфетти…
Или нет. Привык ко вкусу детской крови
Он - и нам здесь места нет.
На росу клюют лишь сорняки меж брёвен,
Мы и шалый лунный свет…
- И риза солнца, и соборы из чертополохов…
Я знаю, как их излечить. Когда им станет плохо -
Соединим огонь и пламя,
Соединим волну и море,
Соединим лучи и свет…
- Но знанье потеряло память…
- Ему напомнят наши зори
- От том, как пели птицы?..
- Наяды здесь. Они помогут нам ожить…
- Живым гораздо проще согрешить,
Чем мёртвым.
- Пока ты бесплотна, нет кличей победных.
Пока ты угрюма, всё хрупко и зыбко…
А что это там, на лице твоём бледном?
Улыбка твоя!.. Ну конечно, улыбка!..
Та самая! - Будто бы звёздный прожектор!
Я с самого детства - без мистификаций! -
Хотел бы увидеть её!.. Кто тот Некто,
Тебя научивший вот так улыбаться???
- Месяц…
ДОЖДЬ В РАЮ
Какова она, тревога в раю?
Полночным экспрессом нагромождается тревога.
Как шампанское с лимоном -
Свет фар его.
Каков он, дождь в раю?
Капли, настоянные на лаванде и боярышнике,
Расплывались оранжевыми узорами
В нетоптаных лужах.
Каковы же мы в раю?
Мы стоим на распутьи двух дорог, ведущих к одному дому.
Дождь,
Опрозрачнивающий кроны деревьев,
Невредим для нас…
*
А хочешь, мы не будем есть Это Яблоко?
Пусть медовая заря проглотит его,
А мы посидим и понаблюдаем за тем,
Куда заря выплюнет косточки…
Мы смогли бы уничтожить всё прошлое и всё будущее,
Всё, что случилось после нас,
И наш сын не убьёт нашего сына,
И Земля не будет отравлена миллиардами мертвецов!..
Не ешь Это Яблоко,
И каждую ночь будет загораться
Ещё по одной звезде
На месте каждого сгнившего проклятого яблока,
И мы сможем наконец
Убить Бога.
Ну как?
… В том-то и дело, что ты хочешь съесть именно Это Яблоко.
КОНТРОЛЬНЫЙ ВЫСТРЕЛ
Переучёты мнений, дети в роли кукол…
Мы праздников пока ещё не заслужили,
Но друг у друга мы в тылу, и ширь - наш угол…
Отныне мы бессмертны. Мы так порешили!
Щелчки… И под дождём приятны всем - измены,
Собака изменяет псу, жена - мужчине.
Не подведут непромокаемые стены.
Дожди прочерчивают миллионы линий.
Контрольный выстрел: если не умрём - бессмертны…
Часы, оставленные под дождём - промокли…
Покорена веранда паводком усердным,
Но на столе - пирог, и окна нам - бинокли…
Не доросли ещё до праздников шипящих,
И не увидим смысла в вечере героев…
Мы слишком многого не знаем настояще,
Чтоб видеть то, что затаилось за спиною…
Ковчеги, где ни человека - только звери…
Ковчеги с рыбами, китами - под водою…
И протосдвиги сказок, оползни феерий -
Мы не оценим так, чтоб знать, чего мы стоим…
А в пригородах, на окраинах, на грядках,
Всё в жёлтой саже, в лепестках своих: нарциссы…
На лепестках у них столетние заплатки.
Их слух на стебли - как на провода - нанизан…
Всё слушают внимательно цветы-шпионы:
Что в городе? Что за пределами развалин?
Они мудрее нас… Нарциссы и - пионы…
Мы многого не знаем. Мы чуть-чуть устали... -
Но мы пока достаточно бессмертны, чтобы
Понять, что цель не впереди, а за спиною…
Мы слишком целы, чтоб не верить, что мы оба
Бессмертны и мы сами этому виною…
Мы слишком зрячи, чтоб увидеть и проснуться:
Ковчегов много, но какой из оных - Ноев?..
До цели - только поворот. Лишь - обернуться…
Но знать об этом - значит, быть совсем иною…
От нас пока ещё отскакивают пули,
О крылья мягкие - ломаются все копья.
Мы будем невредимы до тех пор, пока мы не уснули,
Пока не время думать о надгробьи…
Четвёртый день
По вечерам и ночью нет дождя…
БЕССМЕРТНЫ
В окнах гаснет лунный свет.
Погода следит за нами.
Четвёртую ночь подряд -
Обжаренное в чёрном масле туч
Ультрафиолетовое небо… -
Роскошное и злое,
И молнии, и гром -
Четвёртый день, ежесекундно -
Разрывают свою добычу в клочья -
На севере, на юге…
Молния топчет амбары,
Молния топает по черепицам,
Молния сжигает пшеницу
И наши мрачные сады… -
Серебряных подков зловещий душный клёкот -
И ни капли дождя!
Зашлось в истерике всё небо,
А дождя всё нет…
Молния - это взрываются души,
Рушится миростроенье,
Армагеддон начался!!! -
Думать нельзя!
Мир погибнет наконец…
Что же будет с нами?
Неужели слепок двух святых сердец
Уничтожит это пламя?
Мы бессмертны ведь!
Да! Весь мир во мрак исчезнет,
Мы - останемся, как прежде, слухи петь -
В пустоте неизмеримой, изнутри и вне всего,
В несуществующей и вечной бездне!
Где шорохи - только от нас.
Где нет ничего кроме глаз…
Армагеддон - ведь он случился: по твоей вине?!.
ЕЖЕЛИ
Если мы согрешим, мы узнаем лишь после.
Если мы не пройдём Рубикон,
Мы умрём лепестками нарциссными возле
Её призрачно-близких окон.
Если люди узнают, насколько мы бренны,
Нам не спрятаться от кобуры…
Если вдруг мы узнаем, что мы не мгновенны
И мудры, бессердечно-мудры…
Изменяется тень, когда чёрные тигры
Разрывают глаза на куски.
Кулаки не играют в опасные игры,
А в любовь не играют мозги…
Никогда не показывай мудрости нашей,
Никогда не показывай нас -
И ни нам, ни другим, ни Себе, Боже, даже! -
Здесь до века продлён тихий час.
НАБЕРЕЖНАЯ ВЕЧНОГО САЛЮТА
Отворила кашлем витражи, впустила розово-оранжевый луч,
Только один,
Больше нельзя.
Села за рояль, трагедии Шопена боди-артом душила.
За руку взяла, и наконец - разбудила мой сон,
И мы гордились тем, где мы.
Тишина загляделась.
Набережная Вечного Рассвета
Набережная Вечного Салюта
Утренние люди
Над Набережной Вечного Салюта.
Нас не выключат из сети…
Рай, подаренный взаймы.
Электричество мёртвое ветром улыбается.
Небо-хамелеон в логове.
Лунь сердолики клюёт.
Пойма неба дымится окольцованной росой,
Как угощением,
Как барабанной дробью под самое зрелище.
Небо чувствует каждую росинку
На ногах всех утренних людей…
Набережная Вечного Рассвета!
Последнее зрелище не закончится никогда.
ПОСЛЕДНЕЕ ЗРЕЛИЩЕ
Возраст без возраста спрятан в глазах,
Время без времени дышит вперёд,
Загодя…
Наш адрес: ЭХО -
Если Ты действительно хочешь счастья…
А если не по-настоящему,
Стемнеет, бусы - как созвездья подводные - в прибои,
Ураганы хороводят в горле,
И будет закат за спиной, за решёткой болен, биться,
Ломиться в зеркала, пытаясь убежать,
А мы так и останемся глядеться
На восточный горизонт,
Не заметив, что вечный рассвет продолжается
За нашими спинами…
И уснёт, коли так, Вечный Салют,
А мы всё ещё будем зачарованно обнимать зенит глазами,
Уверенные, что летающие фонари огней до сих пор
Разрисовывают небосклон,
А салют греет нас...
А нет.
Без тебя ничего не получится.
Огни могут утихомириться
И тогда мы впервые увидим небо,
И его удивление. |
