1. ПОЩЁЧИНА

Пожертвуйте Богу на водку! И - к чёрту
Его доброту!
По круглой Земле, от парадов протёртой -
В безумьи, в бреду -

Не жизни жилец: натюрмортов, портретов! -
Я шёл сквозь пески,
Бесследно склевавшие чьи-то победы,
Ища тайники,

Болотные свитки, где имя таится
В немых тайниках,
Своё ожиданье, как мёртвую птицу,
Носил на руках,

Где бабочки - ястребы, бледные, ищут
Тебя в небесах,
Где время дорогу теряет, как нищий,
Закрывший глаза,

Чтоб эти глаза бы - стервятник не выпил,
Как цепкий крюшон,
Акустику лунно-соломенных выпей,
Небес капюшон…

Шальной перекличкой зари и бессонниц,
Термометром склок,
И памятью, знающей карту ладоней
Твоих - назубок:

Я ждал тебя - Вечность… С момента рожденья.
Петлёй без узла…
И вновь расписная душа наважденья
Меня подвела!..

И тысячу лет я мечтал безответно
(Всем людям - в пример!),
Что здесь, на заре малокровной и бледной,
Однажды - теперь! -

Отчаявшись, я прокричу твоё имя
В воронку небес,
И ты мне на ухо губами сухими
Прошепчешь: "Я здесь!"

2. ОКОЁМ СЛЕПОТЫ

Опаздывающий на казнь
Незамедлительно и точно,
Дантес мой, друг - палач - соблазн! -
Ты улыбнулась внеурочно!

Нас кто-то смехом запугал,
И жернова подводных зодчих
Спилили корни томных скал,
Где заплетали косы ночи.

Монетой с тысячью сторон,
Упавшей в прорубь паранойи,
Не оплатить счастливый сон,
Который нас пытал весною.

И в глазомере слепоты
Нам не простить такую осень,
Где есть - отдельно - я и ты,
Где нас в карманах Завтра носит.

Друг другу нечем угодить,
Ведь дебри дней - из парафина.
И очень хочется простить,
Но понимаем, что - невинны.

3. КИСЛОРОДНАЯ ГОЛОДОВКА

Лёгкие мысли о смерти…
Ссора души моей с телом…
Бедные-бедные черти,
Нечего в мире вам делать!

Жизни колодцы пустые -
Бронхи забытых рассветов…
Мы, без сомненья, святые,
Только не знаем об этом…

Лёгкие мысли о жатве
Тьмы и озимого гнева…
Ложь, заключенная в клятве,
И воскрешённая Ева…

Нет, ты послушай! Бесспорно,
Ева живёт и поныне!
Нам бы найти её в чёрном
Саване тайной пустыни!

Где: легкомысленный Дьявол,
Тень переменчивой правды,
Изготовитель удавок
И обречённости автор?

Золото ищем в незримом,
Ловим в кувшинах созвездий.
Мы задыхались от дыма,
А задохнулись от лести.

Снежно-пушистые черти
В карты играют с истомой…
Лёгкие мысли о смерти
Плавают в сумраке дома,

Думают о воскрешеньи,
Ищут свои отраженья,
И надо мною, не тая,
Хищно летают, летают…

4. СКАЗАНИЕ О ЦАРЕВИЧЕ НЕСМЕЯНЕ

И Дьявол крестился, и черти молились,
И птиц под копирку гроза рисовала…
… Вот - книги с глазами из выпитых лилий,
Читавшие в наших глазах только жалость…

И черти крестились, чтоб он - улыбнулся -
Пускай на мгновение, пусть понарошку!
Весь мир, чтоб спасти его - тут же проснулся,
Была сама жизнь для него - неотложкой.

Его окружат разноцветные флаги,
И - место уступят земные тираны.
Его поведут на премьеры-аншлаги.
Его воспоют в децибелах обманов.

Его обожгут первобытным разгульем.
Его окунут в кругосветное лето.
Ему - арендуют страну вельзевулью.
Подарят - в парижскую нежность - билеты.

Напоят вином из примятой свободы.
Ему - про него: анекдоты расскажут.
Его наградят икряным пароходом
И солнечным островом с ягодным пляжем…

Тогда - улыбнётся он зыбко, забвенью
Подставив лицо и мятежность нагую,
Всего на мгновение, лишь на мгновенье -
На миг! - и опять, и опять затоскует.

5. ЗАМЕТНЕЙ ВСЕХ

Возможно, были мы - среди топтавших площадь,
Среди расстрелянных тоской - заметней всех.
Мы знали боль на вкус, а радость - лишь на ощупь,
И до сих пор не знаем, с косточкой ли - смех.

И мы не знаем, окольцованы осадой,
Как выглядит уют и как найти приют.
Но если мир мешает нам крушить преграды,
То пусть он умирает, пусть его убьют.

Ты можешь быть со мной небесной и земною,
А мир - речных водоворотов беготня.
Нет, ты хотела бы остаться здесь со мною:
Тебя - течением относит от меня.

6. ИСПОДЛОБЬЯ

Когда Он в конверты грозу запечатал,
Кулисы молитв дрессируя навзрыд,
Была ли Ты с ним? Нет. Поэтому Адом
Сменился тот мир, и горит, и горит.

Когда Он чинил шестерёнки причалов,
Тебя с ним не видели хохот и крик.
Поэтому мир равнодушен и жалок.
Поэтому мир застрелился в тот миг.

Он знал, что не нужно обгладывать счастье.
Он гневался зверски, но был - Человек.
Поэтому мир разлетелся на части.
Поэтому хаос воссоздан навек.

А мир был так юн, как следы трёх монахинь
На терпком песке побеждённого зла…
Он вышел на палубу ласковой плахи,
И в это мгновение - где ты была?

А мир терракотовых прерий разрушен.
Ни больно, ни грустно, не стыдно ему
Теперь, и довольны усопшие дыши:
Теперь никому не напомнят тюрьму

Ему серпантинная рыхлость закатов,
Следы незнакомых зверей на песке,
И ты - неподдельная блажь и отрада,
Держащая смысл Вселенной в руке.

7.

Ищет свой путь заблудившийся случай.
Айсберги точатся о корабли.
Письма несут голубей через тучи.
Тянется к небу утроба Земли.

Вирусы совестью переболели.
Ты обитаешь в пространствах иных.
Нет между нами арктических трелей,
И коридоров - навылет - сквозных!

Ты, воскрешённая лишь в телескопах
Пёстрых фантазий и подлинной лжи! -
Мне - через сотни всемирных потопов:
Слово любое - любое! - скажи!

Ты - не меня, не пространства, не время,
Даже не Вечность - себя подвела!
Глянь, как злорадостно светится темень!
Лета купается в наших телах!

В том, что не сделано нами - сознайся!
Ветер сдувает с пустынь миражи.
Если ты грешница: кайся и кайся.
Если святая: греши и греши.

Нами не смыты с иллюзий - гримасы,
Мир наш не создан в плавильных печах,
Нами не вычтена серость из красок,
Нами не скормлена верность - ночам…

Эти вселенные - лишь Мышеловки.
В небе - орбитами мы пролегли.
Заперли Старое Солнце - в кладовке,
Новое Солнце создать не смогли.

8.

Проносятся циклонами кошмары
По небу, догрызавшему себя.
Под этим небом - в тромбах капилляров -
Себя Христос бы точно не распял…

Но сны насквозь кусают губы спящих,
И полируют небо небылицы,
И чем-то неопознанно-горячим
И липким протекают две глазницы.

И тьме стесняются сознаться сновиденья:
Им снишься ты, далёкая, святая…
Но тьме и так всё видно, к сожаленью:
Как вспышки света - эти слёзы-стаи.

9.

Я испугался, что мы и Земля - на небесном прилавке.
Ты испугалась.
Падало тенью на чётки растерянных птиц легкоплавких
Тучи лекало.

Сопровождаема давкой седых магистралей каблучных,
Птицами рея,
Ты, неизвестная, тайная, мне прошептала беззвучно:
"Спрячься скорее!"

Нет, я стою в эпицентре тревог, приключений, трагедий:
Здесь и останусь!
Здесь - перекрёсток свиданий, здесь - омут движений, здесь - ветер.
Здесь - караваны.

Где же ещё, где ещё как не здесь - мы: воскреснем, проснёмся,
Встретив друг друга.
Если я спрячусь от мира, то мы никогда не столкнёмся
В дебрях испугов…

10. ОТЦУ ЛЮЦИФЕРУ

Циркач! Теперь и я согласен
Родиться прямо в преисподней!
Мой ход конём - огнеопасен,
Но он - мой лучший за сегодня.

Услышь! В удушии метели
Гуляют дети, плачут дети -
Где так приятно сбиться с цели
И ненароком не заметить…

И в слепоту уходит город…
Пойми! Лишь в слепоту - отсюда! -
Где так несложно быть актёром
И знать, что Жизнь - одна минута.

И я в темнице, как в соборе…
На стенах - Путь ослепший, Млечный -
Где так легко казаться морем
И верить в это бесконечно…

11. НЕСМОТРЯ

Перебродили в сознании годы.
Время прилива на небо пришло.
Ветер точил у валторн дымоходов
Ногти напильником тучи назло.

Слишком прозрачно убежище дома.
Солнце ночное пытает цветы.
Ты выбираешь беспечную кому,
Залежью фобий становишься ты.

Вместо гаремов моих истеричных,
Где, отражаясь в счастливом плену,
Ты - миллионы теней идентичных,
Ты выбираешь морскую волну.

Как отражается в зеркале хаос?
Как отражается в нём пустота?
Тучи минорные, цвета какао…
Графика судеб проста неспроста.

Небо заляпано свалкой пломбира.
Небо безоблачно: небо без пломб.
Наши фантазии - лишь сувениры
Для терракотовых грёз катакомб.

Я позову тебя, грея снегами
Небо, планеты в руках теребя…
Ты почему-то разводишь руками…
Это не значит, что - нету тебя?

12. ТРАУРНОЕ ЛЕГКОМЫСЛИЕ

Варварский город пожаром разграблен.
Грех побеждён.
Падают с неба мои дирижабли.
Армагеддон.

В дымные сумерки падают совы
Логикой дрём.
Где ты, принцесса лавин лепестковых?
За пустырём.

Щупальца зрелищ, излаявшись, лижет
Хватка руки.
Как я попал сюда? Всюду - где вижу -
Лишь тупики.

Чудится мне откровения йогурт
Серым на вкус.
Сдаться тебе лишь могу я, а Богу -
Я не сдаюсь.

Щедро опилки луны, словно черти,
Тонут в вине.
Лучше Гоморра с тобой, чем бессмертье
Наедине!

Меридиан легкомыслия - слева.
Справа - тайга.
Холодно… Где ты, моя королева?
Где облака.

13. ПСАЛОМ

Мы, скормлены печали,
Которой поят нищих,
Давным-давно узнали,
Что мы друг друга ищем…

Об этом нам сказали
Закаты и метели,
Прохожие, соседи
С пчелиными глазами,
И омуты проталин,
И мятные капели…
Но мы друг другу в этом
Должны сознаться сами.

14. КРАСНОРЕЧИЕ БОЛИ

Метелица - без передышки…
Трамвая заблудшая пуля,
С прицелом, ослепшим от вспышки…
Январь накануне июля…

В перчатках привычных испугов -
Тавро беспокойного бега…
И чтобы заметить друг друга
В чащобе залётного снега,

В такой заунывности вздорной,
Ты купишь бинокль, я - тоже.
В одном магазине, бесспорно.
Возможно, ты - раньше, я - позже.

И будем мы пристально падать
В игру силуэтов двояких,
Доверившись первому взгляду,
Читать ненасытные знаки…

Ведь наши кровавые письма
Всегда - тяжелы от печали -
В те годы, где всласть прижились мы,
Случайно на почте терялись.

Почтамт извинялся напрасно -
У каждой незапертой двери,
У всех мимолётных соблазнов,
Тотчас заколоченных в вере:

Ни весточки - в ящик почтовый!..
Осколки нежданной пощады -
Потеряны - снова и снова,
Забыв имена адресатов…

Наверное, дети феерий
Их крали, как в юность - пароли,
На нашем зверином примере
Учась красноречию боли…

Поэтому ищем - с биноклем
Друг друга: повсюду, где тихо,
Где даже канавы поблёкли,
Где, кажется, видим мы - Выход.

Но… все перекрёстки двоятся,
Расходятся в небе кругами.
Дома - заводные паяцы -
Танцуют, курясь облаками.

Весь город - конструктор: разобран -
Как горстка седых самоцветов.
Мостов рассыпаются рёбра
В туманности мыльного света…

И я не пойму, к сожаленью,
С тобою губами столкнувшись,
Что ты - не моё отраженье
В отравленных лужах уснувших!..

Вольфрамные нити закатов…
Шпионские окна бульваров…
Дома, как несъёмные латы
Замёрзших давно самоваров…

Но где же ты? Мглистые дали…
Гробница насмешливой кухни.
Мы встретимся только тогда лишь,
Когда мироздание рухнет!..

Здесь прятки сердец, где в пальто - все,
И, видимо, этой тирадой
Господь нам внушает, что вовсе
Нам этого счастья не надо.

15. НЕПОДВИЖНОЕ ДЫХАНИЕ

На тигриной шкуре состраданья
Выжжено огнём
Лодок затаённое дыханье…
Что ты прячешь в нём?

В лунном свете примерять костюмы
Любит воробей.
Прежде, чем искать покой, подумай:
Нужен ли тебе?

Мир наш был, теряющий сознанье
В голоде войны,
Вечно возвращающейся данью
В бездну чьей казны?

Тот, кто был сожжён - неопалимым
Стал теперь вовек.
Мы не люди - вот и: нелюдимы…
Нам ли - их ковчег?

Слышу неподвижное дыханье
Мумии Луны.
Тень свободы - с теми, кто в изгнаньи
Были рождены.

16. ТЁМНО-ЧЁРНОЕ

Капилляры чаяний неловких - словно паутина…
Громок так, что слышен - рыхлый грохот взорванных надежд.
… Не придёшь ко мне по снегу, с губ не слижешь чёрный иней,
И не снимешь со Вселенной усмиряющих одежд!..

Как вампир-лунатик, жертву не нашедший в заполярье,
Пьёт свою же кровь, и бредит на погибшем языке… -
Так и я в горящем храме пляжа, наслаждаясь гарью,
Утоплюсь не в море, а в зыбучем пепельном песке!..

Яростно отчаян, мачты бригов я сжигаю сглазом,
Колокол охрипший топорами рук в осколки бью!
Рушу Мироздание! Уничтожаю Высший Разум! -
Только б не поранить тень неуловимую твою!

Мгла составлена из чёрных флагов и хвостов драконьих.
Идол мой боготворить меня не может: нет его!
На табло луны застыл зигзаг зловещих межсезоний… -
Я читаю: не спасёт нас никакое волшебство!..

Всё - закончено. Победу никому не засчитали.
Стал совсем незрим прозрачный мир, продрог, промок, размыт.
Некому подсчитывать заслуги, тайно раздавать медали…
У Вселенной нежной - всё болело. Больше - не болит.

Всем моим иллюзиям - штиль иронических оваций!
Мне - искавшему всю жизнь: мои насмешки и хвала!
Здесь не принято здороваться, здесь принято - прощаться…
Я прощаюсь с верою, что Ты - когда-нибудь была!