Чернобыль. Непредвиденная быль.
До Припяти сто тридцать километров.
Повсюду металлическая пыль –
на юбках, на причёсках, в порах гетров.

Без запаха, но с привкусом металл –
дерёт солёным окислом гортани.
Уже и в странах Балтики скандал:
Днепр гибнет, а норвежцы строят бани.

Чужая радиация пришла.
Им, правильным, обидно... Безусловно!
Плечами пожимаем – ну дела!
О взрыве шепчем мирно, полюбовно...

Да, трудно! Да, народ у нас герой.
Потушено. Закидано. Хороним.
Но Киев потерял уже покой –
в истериках на фоне блиц-агоний!

Чиню полдня старинный пылесос –
высасываем грязи вековые.
Ковры скрутили. Мучает вопрос:
а как там – в нашем теле – кладовые?

Сморкаемся, стираем. Всё блестит.
С балконов льётся адская водица.
У всех, с испугу, зверский аппетит.
И соком, в день три литра, не напиться.

Вода из крана бьёт голубизной:
наставили, конечно, свежих фильтров!
Не пахнет только маем и весной.
Да голос «вражий» дразнит зло и хитро.

Влезаем лихо в грязные углы.
На лестницах – военное дежурство.
Дозиметрами – с ног до головы –
ощупывают всех – до самодурства!

Трещит, пугая, счётчик у волос!
«С чернобыльской любился, видно, ночку?!»
А что? Теперь не семьи, а колхоз!..
Зря каждый волновался в одиночку!..

Пишу не о психозах я – зачем!
Отмыта пыль, и нет – дизентерии.
Доволен, что сегодня чисто ем –
на этой сверхсекретной истерии...

Забили на Чернобыльщине скот,
чтоб спрятать радиацию в запасах!
Великий пост почувствовал народ...
И мне хватило – с булочками – кваса.