***
Не узкая тропа вела к вершине.
Там многие оставили следы.
И плакала Мария Магдалина,
Что не подал никто ему воды.
Верхом спешили. Ехали возами.
Заполонили все собой окрест.
И Божья Матерь плакала слезами -
Поможет ль кто нести ему тот крест?
Что ж вы, не люди? Вас не попросили?
Жалеете ж вы нищих и  калек,
А здесь идет ну ладно, не Мессия, -
Пусть смертный просто, просто человек!
Гудит толпа и каждый место ищет
Поближе. Кто-то подбодрил: терпи,
И вот Голгофа. Вот Череповище! –
Хруст черепов. Молчание толпы.
Оружье? Страшно? Это ль оправданье?
И что охрана сделала б толпе?
Средь многих шел один, и в наказанье
Тяжелый крест тащил он на себе.
И хоть бы кто! Кому же дело было?
Спешили   люди   место захватить, -
И всех желанье видеть захватило,
Как умирает, как он хочет пить.
И он упал. И руки стали синими.
Тогда нашелся добрый человек:
Усталый и бредущий с поля Симон.
Он и помог ему – один из всех.
Закончилась кровавая забава,
И люди стали расходиться те.
Вот парадокс: заплакал лишь Варавва,
Разбойник не распятый на кресте.
Он пожалел, а может быть Пилату
Был благодарен, иль прозрел он – вот!
Ведь Божий Сын пред ним понес расплату,
А он, разбойник, все-таки живет.