Говорят, в этом городе уже десять миллионов душ. Вот как!
Некоторые живут в особняках, другие в конурах для собак:
Но ни там, ни там нет места, мой дорогой, для нас с тобой.
Было дело, и у нас была страна, и мы думали это справедливо,
Загляни в атлас – и ты увидишь, какая она все еще красивая:
Но теперь мы не можем вернуться туда, мой дорогой, нас не пустят туда с тобой.
На деревенском кладбище там растет старая рябина,
Каждую весну она зацветает снова, а мы с тобой на чужбине:
Но по старым паспортам нам нет дороги туда, мой дорогой, нас не пустят туда с тобой.
Консул стучал кулаком по столу и кричал нам в лицо:
"Если у вас нет паспорта, значит официально вы пара мертвецов":
Но мы-то живы, мой дорогой, мы все еще живы с тобой.
Нашли комитет для беженцев; вошли, предложили нам вежливо присесть;
Сказали, что, возможно в следующем году…. А что нам сегодня есть?
И куда нам идти сегодня, мой дорогой, где нам спать с тобой?
Пошли на какое-то собрание; докладчик увидал нас и сказал;
"Сегодня мы их впустим, завтра - обворуют. Я таких видал".
Он говорил о нас с тобой, мой дорогой, о нас с тобой.
Мне подумалось, гром грохочет там, наверху;
Но это Гитлер орал на всю Европу: "Я сказал, они все умрут!"
Это он о нас с тобой, мой дорогой, о нас с тобой.
По улице пуделя вели с булавкой на пальтеце,
Кота впустили в дом: тот плакал на чьем-то крыльце:
Но не немецкого еврея, мой дорогой, не нас с тобой.
Мы спустились к гавани и стояли на берегу,
В воде проплывала рыба вольная. Я заплакала: - А я так не могу:
Всего в десяти шагах, мой дорогой, от нас с тобой.
Мы шли через лес, птицы пели в ветвях;
Им плевать на политиков, на границы и страх:
Они не человеческой породы, мой дорогой, в отличие от нас с тобой.
Замечталась, и привиделся небоскреб в тысячу этажей,
С тысячами окон и тысячами распахнутых настежь дверей:
Но ни одна из них для нас, мой дорогой, не для нас с тобой.
У.Х. Оден
Говорят, в этом городе уже десять миллионов душ. Вот как!
Некоторые живут в особняках, другие в конурах для собак:
Но ни там, ни там нет места, мой дорогой, для нас с тобой.
Было дело, и у нас была страна, и мы думали это справедливо,
Загляни в атлас – и ты увидишь, какая она все еще красивая:
Но теперь мы не можем вернуться туда, мой дорогой, нас не пустят туда с тобой.
На деревенском кладбище там растет старая рябина,
Каждую весну она зацветает снова, а мы с тобой на чужбине:
Но по старым паспортам нам нет дороги туда, мой дорогой, нас не пустят туда с тобой.
Консул стучал кулаком по столу и кричал нам в лицо:
"Если у вас нет паспорта, значит официально вы пара мертвецов":
Но мы-то живы, мой дорогой, мы все еще живы с тобой.
Нашли комитет для беженцев; вошли, предложили нам вежливо присесть;
Сказали, что, возможно в следующем году…. А что нам сегодня есть?
И куда нам идти сегодня, мой дорогой, где нам спать с тобой?
Пошли на какое-то собрание; докладчик увидал нас и сказал;
"Сегодня мы их впустим, завтра - обворуют. Я таких видал".
Он говорил о нас с тобой, мой дорогой, о нас с тобой.
Мне подумалось, гром грохочет там, наверху;
Но это Гитлер орал на всю Европу: "Я сказал, они все умрут!"
Это он о нас с тобой, мой дорогой, о нас с тобой.
По улице пуделя вели с булавкой на пальтеце,
Кота впустили в дом: тот плакал на чьем-то крыльце:
Но не немецкого еврея, мой дорогой, не нас с тобой.
Мы спустились к гавани и стояли на берегу,
В воде проплывала рыба вольная. Я заплакала: - А я так не могу:
Всего в десяти шагах, мой дорогой, от нас с тобой.
Мы шли через лес, птицы пели в ветвях;
Им плевать на политиков, на границы и страх:
Они не человеческой породы, мой дорогой, в отличие от нас с тобой.
Замечталась, и привиделся небоскреб в тысячу этажей,
С тысячами окон и тысячами распахнутых настежь дверей:
Но ни одна из них для нас, мой дорогой, не для нас с тобой.
Refugee Blues
by W.H. Auden
Say this city has ten million souls,
Some are living in mansions, some are living in holes:
Yet there's no place for us, my dear, yet there's no place for us.
Once we had a country and we thought it fair,
Look in the atlas and you'll find it there:
We cannot go there now, my dear, we cannot go there now.
In the village churchyard there grows an old yew,
Every spring it blossoms anew:
Old passports can't do that, my dear, old passports can't do that.
The consul banged the table and said,
"If you've got no passport you're officially dead":
But we are still alive, my dear, but we are still alive.
Went to a committee; they offered me a chair;
Asked me politely to return next year:
But where shall we go to-day, my dear, but where shall we go to-day?
Came to a public meeting; the speaker got up and said;
"If we let them in, they will steal our daily bread":
He was talking of you and me, my dear, he was talking of you and me.
Thought I heard the thunder rumbling in the sky;
It was Hitler over Europe, saying, "They must die":
O we were in his mind, my dear, O we were in his mind.
Saw a poodle in a jacket fastened with a pin,
Saw a door opened and a cat let in:
But they weren't German Jews, my dear, but they weren't German Jews.
Went down the harbour and stood upon the quay,
Saw the fish swimming as if they were free:
Only ten feet away, my dear, only ten feet away.
Walked through a wood, saw the birds in the trees;
They had no politicians and sang at their ease:
They weren't the human race, my dear, they weren't the human race.
Dreamed I saw a building with a thousand floors,
A thousand windows and a thousand doors:
Not one of them was ours, my dear, not one of them was ours.
Stood on a great plain in the falling snow;
Ten thousand soldiers marched to and fro:
Looking for you and me, my dear, looking for you and me.
|
