Любовь настроила твой ход на ход огромных золотых часов.
Повитуха шлепнула тебя по попке, и твой громкий крик
Занял место среди природных стихий.

Наши голоса раздаются эхом, усиливая твое прибытие.  Новая статуя.
В ветреном музее, твоя обнаженность
Затеняет нашу безопасность.  Мы встали в круг пустые, словно стены.

Я тебе не более мать, чем облака, что очищают зеркало для того, чтобы отразить свое неторопливое
Умирание на руке ветра.

Всю ночь дыхание твоих уст
Мерцает среди обыкновенных розовых роз.  Я просыпаюсь, чтобы слушать:
Далекое море шумит у меня в ухе.

Один вскрик – и я, спотыкаясь, вскакиваю с кровати, передвигаясь, точно корова, пышущая здоровьем
В викторианской ночной рубашке.
Твой рот, чистый как у котенка, открыт. Квадрат окна

Отбеливает и проглатывает тусклые звезды. И тут ты пытаешься
Выдать пригоршню звуков;
Чистые гласные поднимаются  подобно воздушным шарам.

----------------------------------------------------------------------------------------

Morning Song   by Sylvia Plath

Love set you going like a fat gold watch.
The midwife slapped your footsoles, and your bald cry
Took its place among the elements.

Our voices echo, magnifying your arrival.  New statue.
In a drafty museum, your nakedness
Shadows our safety.  We stand round blankly as walls.

I'm no more your mother
Than the cloud that distills a mirror to reflect its own slow
Effacement at the wind's hand.

All night your moth-breath
Flickers among the flat pink roses.  I wake to listen:
A far sea moves in my ear.

One cry, and I stumble from bed, cow-heavy and floral
In my Victorian nightgown.
Your mouth opens clean as a cat's.  The window square

Whitens and swallows its dull stars.  And now you try
Your handful of notes;
The clear vowels rise like balloons.